Цивилизация
Какой формат имеет Родина? Это не лирический вопрос, он не связан с ностальгиями на тему с чего она начинается: там всегда предполагается ведомость, где во всех позициях надо проставить галочку. Перечисление приходящих на ум атрибутов сведет идентификацию Родины к тавтологии: всем, что ни скажешь, она и будет, а как иначе, если уж напрягся по ее поводу. Впрочем, это отказ от абстракции в пользу теплого чувства. Возможно, в этом и состоит приоритет личности над государством.
Но не так уж давно все эти личности ощущали некоторый советский консенсус, пусть даже и вынужденный сенсорным голоданием, однородным составом вещей и мыслей, перемещаемых в общественном транспорте. В одно для всех время, в пространстве, выкрашенном выхлопными газами в серый цвет. Теперь сложнее, а оценить разницу просто, вот быстрый спиритический сеанс: купить мороженого хека, пожарить/отварить его и вдыхать запах. Вспомнится все и оно будет единым.
Проблема не в том, что однородность оставила граждан РФ. Ну, оставила, конечно, и не возвращать же соборность на основе запаха дизтопливного выхлопа; вынужденная общность, постоянно наезжавшая на чувства, рассеялась. Не стало норматива, в рамках которого можно думать мысли, которые неизбежно имеют общий смысл и запах, отчего что-то вместе и определяют. Наша Родина, товарищи, утратила внятный, узнаваемый облик.
Как быть? Но кто тут наблюдатель и где точка отсчета? Поскольку остатки общего понимания сохраняются, с точностью до взаимных оскорблений, а нормативов нет, значит - изменилась субстанция Родины, а это не позволяет ей оставаться точкой отсчета. Все стало наоборот.
Но изменения данного предмета все еще происходят, способствуя дальнейшему размыванию того, вокруг чего можно сплотиться, если что. Граждане представляют собой наборы признаков и частных преференций, фактически не пересекающиеся, как разные продуктовые списки.
Ну и что теперь Родина? Она, как понятие отвлеченное, не может - в отличие от страны - быть предъявленной по факту.
Ее надо представлять иначе, типа в виде газа, иголки или какого-нибудь не очень даже большого шара, который тоже где-то крутится-вертится. Но, коль скоро это Родина, то она должна сопровождать человека неотступно, как родинка, в самом деле. Но какая из многих? Совсем все запутывается: то, что вроде бы снаружи, оказывается внутри. Можно предположить, что в своем субстанциональном одиночестве она, Родина, чего-то хочет от нас. И, возможно, жалуется на одиночество и недопонимание.
А как ей помочь, если никто не знает, что она такое?
<1>С другой стороны, в данный момент - и в момент написания, и по ходу чтения данного текста, - кто-то непременно, например, сидит за круглым экраном, на котором видно состояние воздушной среды над некоторой частью государства. Авиадиспетчеры это точно сейчас делают. Но и авиадиспетчеры, и сотрудники подразделений ПВО в бункерах на дежурстве не могут увидеть, как над ними летает Родина - ведь ее чистого субстракта нет, поскольку фильтры, которые бы отслаивали ее вторичные признаки, не настроены. А если нет фильтров, то нет и шаблонов поведения граждан, а откуда тогда гражданские чувства?
Также изрядное число лиц стоит сейчас на страже, ездит на машинах. Они пьют, лежат, ходят, едят; кто-то умер, а кто-то и поумнел, причем этих - явно меньше. В атмосфере переминаются давления, производя погоду, которая влияет на всех. Повсюду идут поезда: штук триста поездов сейчас едет, не считая товарняков и электричек. По трубам течет вода, ежи едят колючую проволоку, буратины трутся друг о друга. Схожие процессы происходят в ноосфере, где очередной пакет только что появившихся статей и комментариев, вносит изменения в совокупность актуальных тем. Возможно, даже меняя систему ценностей и весь понятийный аппарат. Таким образом, реальность и Родина сосуществуют вне прагматического поля.
Так что, данная Родина, ее версия от 2004 года, которая находится непонятно где относительно ее граждан, осуществляет постоянную агрессию.
Не специально, но фактом своей неопознанности: она-то, может, и хочет как лучше, но если ее не понять, то как раз в лоб и получишь. Она опасна, если не узнана.
