Цивилизация
Только Аслану Абашидзе президент Грузии обязан тем, что парламентские выборы не стали такой же выморочной рутиной, как аналогичный декабрьский опыт в России. Имя победителя с российской точностью было известно заранее, и успех властного блока вчерашних революционеров Саакашвили, Бурджанадзе и Жвании с самого начала был обречен стать простой формальностью. Некоторую интригу обещал ажиотаж вокруг количества партий-счастливчиков, способных несколько разбавить новую грузинскую однопартийность, но и здесь социологи заранее предлагали не обольщаться, и сенсаций вновь не получилось.
Вопрос был один, и именно он превратил выборы в подлинное торжество федерализма: где еще бывало, чтобы внимание всей заинтересованной публики было приковано к мнению всего лишь 10 процентов избирателей — примерно таков электоральный вес Аджарии.
Эти 10 процентов, кажется, и обеспечили Михаилу Саакашвили ту победу, которая со временем окажется слаще всех прежних — включая и саму его революцию, которую забудут, и однопартийный парламент, который на самом деле не более однопартиен, чем сам триумвират нынешних победителей.
Все треволнения первого послевыборного дня, полнившегося слухами о погромах на аджарских избирательных участках, бесчисленных нарушениях, скоро, как водится, улягутся. Может быть, по американскому образцу, бюллетени будут еще пересчитывать, но скоро утихнут даже арифметические споры, которые тоже в первый день могут показаться глубоким политическим сюжетом. Грузинская ЦИК оценила выступление партии Аслана Абашидзе «Возрождение» чуть ниже уровня Сергея Миронова — всего-то 0,64 процента. По результатам параллельного подсчета голосов, который вела неправительственная организация «Справедливые выборы» (по иску которой, кстати, были отменены ноябрьские предреволюционные выборы), запятую надо передвигать ровно на один знак вправо, и с этими 6,4 процентами голосов Абашидзе имеет шанс подобраться к заветному 7-процентному барьеру. Но и это расхождение говорит только о чьих-то сиюминутных пристрастиях, а историю суетность не интересует. Историю может заинтересовать другая цифра, объявленная «Справедливыми выборами»: в самой Аджарии счет в поединке блока Саакашвили с партией Абашидзе почти равный: 44 против 47. И то, что даже аджарская ЦИК, салютуя победе Абашидзе, по меркам постсоветской демократии, неправительственным счетчикам не слишком противоречит: 52 против 36.
Считать, как Абашидзе, это своей победой можно только от свойств неукротимого характера, усугубленных бодрящим чувством безысходности.
И уже неважно, попадает ли партия Абашидзе в парламент или нет, в конце концов, для демонстрации унижения аджарского лидера маленькая фракция его партии Саакашвили бы совсем не повредила.
Дело в том, что Абашидзе проиграл трижды. Он, зная итоговые цифры заранее, не смог блокировать фактическое голосование по вотуму доверия себе. Он, при всем своем княжеском ресурсе, не смог обеспечить хоть какую-то приличную коррекцию этих итоговых цифр. И самое главное — он проиграл в столице, там, где, собственно говоря, делается революция, в которой, впрочем, никакой особенной надобности уже нет.
Михаилу Саакашвили вовсе не нужен блицкриг — такое шоу он может себе позволить в Сванетии, в одночасье разгромив крепость местного барона, по тамошним меркам, куда более самовластного, чем Абашидзе. Саакашвили просто удался первый шаг, который, похоже, определит всю дальнейшую судьбу кампании.
Абашидзе всегда выигрывал любые выборы с нормальными среднеазиатскими показателями, и для этого не требовалось никаких фальсификаций: в Аджарии, кроме Абашидзе, голосовать было просто не за кого, а про оппозицию знали лишь особо любознательные заезжие журналисты. Теперь у Абашидзе появилась альтернатива, а Аджария — это не Абхазия, как принято путать у курортников и некоторых политиков. Это в Сухуми одной только ненависти к бывшей метрополии достаточно, чтобы соглашаться на любую власть.
Собственная гордость аджарцев сводится лишь к убежденности в том, что Батуми в архитектурном плане ничуть не хуже Тбилиси, и из этого совершенно не следует, что Абашидзе однозначно лучше Саакашвили.
Уральцев ведь не слишком волновало, кто лучше: самостийный Россель или федеральный Ельцин? А живут в Аджарии отнюдь не намного лучше, чем в остальной Грузии.
Абашидзе, конечно, неплохо рассчитал, припугнув вверенное население войной с Тбилиси, но и этот аргумент не из разряда живучих. Его ополченцы могут олицетворять всем своим видом напряженность чрезвычайного положения, но воевать им не с кем — Саакашвили хватит даже того опыта, который у него имеется, чтобы не горячиться, и аджарцы с ружьем быстро превратятся в забавную этнографическую деталь местной политики.
Абашидзе может не пускать робких тбилисских комиссаров на таможню и в порт и получить в ответ новую блокаду. Она, конечно, бессмысленна, но блокада на то и блокада, чтобы ее нарушать к обоюдной выгоде. А в условиях вражды, которая только имитируется, тропинки будут протаптываться уже без учета интересов самого Абашидзе — он для местных элит явно перестает быть единственным гарантом успеха. А в Батуми, там, где эти элиты и проживают, Абашидзе выборы проиграл.
Все остальное — аннулирование загранпаспорта, уголовные дела — лишь мелкие уколы, призванные усилить эффект операции.
Абашидзе нечего противопоставить планомерной политической осаде.
~ Теперь не сработает даже верная рука Москвы — Москва, обдав при случае в очередной раз холодом Тбилиси, едва ли решится по-серьезному помочь Батуми. Она, наоборот, меняет на своей военной базе аджарских солдат, сгоряча способных куда-нибудь пальнуть, на выдержанных российских десантников.
И даже революция на манер тбилисской Саакашвили в Батуми не нужна — любая дестабилизация чревата ненужным и непредсказуемым эхом. Больше того, ему и свергать Абашидзе нет необходимости — наоборот, его успех станет еще монументальнее, если с верноподданическими уверениями к нему в Тбилиси приедет именно Абашидзе. Он, конечно, еще будет биться. Но великодушная пышность, с которой его в конце концов встретят в грузинской столице, возможно, будет тем немногим, что удастся аджарскому лидеру спасти из своего былого величия.
