Цивилизация
Главное событие воскресенья — явление Владимиром Путиным общественности кандидатуры нового премьера — так и не произошло. Говорят, имя кандидата президент назовет в понедельник то ли с трибуны Думы, то ли из «Ново-Огарева» через пресс-службу, то ли в телевизионном обращении.
Количество версий о том, каковы же были причины выглядящего, как ни крути, все же бессмысленным, громкого кадрового решения, за прошедшие несколько дней перевалило за грань разумного. Повысит рейтинг Путина на выборах эта отставка или понизит, продемонстрирует кандидатура нового премьера характер второго путинского мандата и что именно в заготовке этого мандата будет — можно спорить. Однако, раз уж внятной информации на этот счет нет, неплохо было бы применить бритву Оккама. Все указанные политологами цели легко достигаются отставкой правительства Касьянова и указанием на его преемника накануне выборов — 7 марта или несколькими днями позже. Электоральный эффект заведомо выше, а казуса со сложением полномочий только что утвержденного премьера можно избежать.
Поэтому вряд ли стоит останавливаться на причинах, побудивших президента отправить премьера в отставку. Гораздо интереснее знать что-либо о поводах, которые привели к столь странной ситуации.
То, что поводы в нынешней кремлевской жизни скажут гораздо больше, чем именование причин, само по себе характеризует ситуацию, сложившуюся по ту сторону зубчатых стен Кремля. Президент на следующий день после своего выступления в теленовостях вынужден был еще раз давать объяснения своего решения, но так и не смог убедительно объяснить, чего ради Михаил Касьянов, «хромая утка» в Белом доме, должен покинуть кресло до начала весны. Но то, что происходило в следующие дни, вообще ни на что не похоже. Странна ситуация, когда члена только что отставленного кабинета в должности министра, главу РФФИ Владимира Малина Генпрокуратура просит еще раз отправить в отставку, поскольку только что выяснились связи подозреваемого в «деле «Апатита». Эти связи были совершенно на поверхности еще тогда, когда Михаил Ходорковский был вхож в Кремль. Но пресс-служба президента, сначала практически официально распространяющая информацию о воскресном событии для миллионов граждан, а затем отказывающаяся от своих слов, — это говорящий штрих. Очевидно, окончательное решение о том, кто будет преемником премьер-министра, на вчерашний день президентом не было принято. Не менее очевидно, что оно не было принято и в момент отставки Касьянова.
Из этого следует, что Владимир Путин, говоря о своем решении как о продуманном, лукавил — да, собственно, видя президента во вторник на «Первом канале», сложно было не заметить, что повод для кадрового решения в отношении Касьянова был куда весомее, чем причина, и требовал решения «с колес». А то, что мы наблюдаем сейчас вокруг бывшего и будущего правительства, диктуется не логикой согласованного движения государственного аппарата в светлые послевыборные дали, а логикой внутреннего конфликта в этой машине. Шестеренки заедает.
В принципе, события, происходившие в эту неделю, укладываются в простое объяснение: Михаил Касьянов отказался дать согласие на уголовное преследование Владимира Малина, после чего и был немедленно отставлен.
И, если эта версия подтвердится, вырисовывается весьма неприятная картина и для премьера, и для президента. Глава РФФИ, замешанный не в одном из громких скандалов с участием крупного бизнеса, отставлен не после того, как «Сибнефть» и Тюменская нефтяная компания на аукционе по «Славнефти» в 2003 году умудрились купить последний крупный кусок нефтяного госимущества минимум на $1 млрд дешевле, чем ожидалось. И не после очень неприятной истории с борьбой ТНК и ЮКОСа за акции «Восточной нефтяной компании». Тем более к главе РФФИ не было претензий со стороны государства, когда такие компании, как государственное АО «Саянскхимпром», которые планировалось выставить на аукцион, стараниями владельцев превращались в частное АО «Саянсхимпласт» с последующей покупкой их за достойные деньги акционерами ТНК. Нет, глава РФФИ давал объяснения в Генпрокуратуре через несколько дней после отставки премьера.
Что же, выходит, Михаил Касьянов своей деятельностью мешал главе государства отстранить от должности человека, подозреваемого в нарушениях закона? Но что же это за государь, которому приходится выносить сор из избы в такой момент? И где были государевы слуги полгода, год, два года назад? И не дали ли именно они повод для отставки Михаила Касьянова? И не имеем ли мы, наконец, дело с совершенно естественной, но очень уж некрасивой борьбой внутри коридоров власти за кресло премьера, причем Владимир Путин в этом внутреннем конфликте важное, но, увы, не решающее все звено?
~ Сквозь образ президента твердого, не сомневающегося в своих действиях и действительно желающего объяснить стране и миру, каким курсом будет следовать государственный корабль в 2004–2008 гг., проглядывает другой образ — образ политика, вынужденного невнятными намеками прикрывать причину собственного решения государственной важности. Образ президента, выбирающего в последний момент своего будущего премьера из чиновников столь разных профессий, таких как Борис Грызлов, Алексей Кудрин, Виктор Иванов и Виктор Христенко.
Представьте себе, что для выполнения какой-либо четкой и ясной задачи, например затыкания некой дыры, ваш визави всерьез выбирает между соленым огурцом, ротой солдат и пятьюстами долларами, поверите ли вы, что он так уж четко представляет себе, что за дыру ему нужно затыкать и в чем задача?
Разумеется, никто не обвиняет лично Владимира Путина в том, что происходящее выглядит так странно, равно как никто не обвинял его в том, что главе ЦИК Вешнякову приходится прилюдно объяснять: трансляция встречи кандидата с его доверенными лицами не есть предвыборная агитация, кандидат, улетевший в эмиграцию, имеет преимущество перед кандидатами неулетевшими, а параллельный подсчет голосов есть нарушение этики. Разумеется (и это слышно уже 20 лет), виноват не человек, а система. Но тогда уже стоит понимать, что за место президент занимает в этой системе. Система управления государством, которую политологи часто именуют византийской, все меньше выглядит константинопольскими интригами и все больше — интригами при выборе правления гаражного кооператива.
