Цивилизация
Вот уже почти полгода самая влиятельная страна современного мира — Соединенные Штаты — с пристальнейшим вниманием следит за президентской избирательной кампанией. Причиной такого внимания стало явление неожиданного кандидата, по своим повадкам отличающегося от представителя американского истеблишмента, но при этом весьма похожего на массу лидеров стран «третьего» мира.
Дональд Трамп обещает всем слишком многое.
Смеется, когда его «ловят» на взаимоисключающих заявлениях, ни в малейшей мере не привержен политкорректности, хорошо улавливает настроения толпы и не формирует предпочтения избирателей, а угадывает их. Его главные принципы — отсутствие условностей, абсолютное приспособленчество и стремление выделиться из массы кандидатов — принесли ему впечатляющий успех: он имеет высокие шансы стать кандидатом от Республиканской партии на пост президента США.
Респектабельная Америка в ужасе. После победы Трампа уже в 19 праймериз и разгрома им Марко Рубио в его родной Флориде политический бомонд внутри «великой старой партии» консолидируется в попытке не допустить выдвижения неугодного кандидата.
За пределами партии его сравнивают с Гитлером, а предстоящие выборы — с германскими 1932 года.
Создаются движения его противников; все больше общественных деятелей призывают избирателей «не делать ошибок», а хакеры из Anonymous объявляют кандидату «тотальную войну». Складывается впечатление, что республиканцам грозит крах: либо верхушка партии пойдет против воли большинства избирателей, что расколет партию, либо Трамп будет номинирован, и в глазах значительной части общества консерваторы станут «нерукопожатной» политической силой.
Однако в такой ситуации хочется задать два вопроса: во-первых, так уж ли вредна победа (не важно, на праймериз, на съезде и даже на всеобщих выборах) г-на Трампа; и во-вторых, на какие изъяны современной политической системы указывает все происходящее.
Боюсь выразить отличную от общепринятой точку зрения, но
мне кажется, что нынешние успехи Трампа и даже избрание его президентом 8 ноября можно только приветствовать.
Сегодняшняя Америка не находится в каком бы то ни было кризисе; ее политические институты прочны; активность ее граждан велика, как и готовность их отстаивать свои права. Президент Трамп, начни он реализовывать свои самые экзотические предвыборные обещания, столкнется с конгрессом 115-го созыва, в котором далеко не все республиканцы готовы будут поддержать своего «лидера» и где может сформироваться либерально-демократическое транспартийное большинство. Что само по себе важно, учитывая, что в последние десятилетия партийные позиции становились лишь более и более поляризованными.
Законодательная власть без особых проблем сумеет найти средства воспрепятствовать неадекватным шагам исполнительной. Более того, это будет хорошим испытанием для системы разделения властей, в рамках которой в США многие десятилетия не наблюдалось серьезных конфликтов. Кроме конгресса страна обладает и судебной системой, прекрасно защищающей конституционные права, и я думаю, что в случае победы Трампа еще до конца срока полномочий Обамы сенат утвердит любого предложенного нынешним президентом кандидата на вакантный пост члена Верховного суда, а новоизбранные конгрессмены создадут причудливые конфигурации, сдерживающие «первое лицо».
В системе, где достаточно противовесов, фигура безумного популиста во главе государства скорее хорошо, чем плохо, так как позволяет понять ценность правового, а не только демократического государства.
Кроме того, я думаю, что сам Трамп — пусть не самый успешный, но все же состоятельный бизнесмен, сделавший карьеру в рамках действующих в Америке правил и норм, — окажется намного более рациональным в поступках, чем в словах. Кроме того, он вынужден будет сформировать команду и правительство из профессионалов в тех или иных областях, а не таких же эксцентриков, каким выглядит сам, и потому, вполне вероятно, мы даже не увидим тех конфликтов между ветвями власти, о которых я говорил выше.
В любом случае, появление на вершине власти богатого популиста для Америки — в отличие от России, например, — несомненное благо, так как оно позволит проверить ее политическую систему на прочность. Как известно, «то, что не убивает нас, делает нас сильнее».
Напротив,
те, кто сейчас ищут формальные уловки для недопущения Трапма в Белый дом, напоминают мне скорее функционеров «Единой России», стремящихся всякий раз проводить выборы по новой схеме, но с одним предсказуемым результатом.
И тот факт, что американцам эти игры надоели (а в пользу этого говорит успех не только Трампа, но и — на противоположном фланге — Сандерса), характеризует избирателей опять-таки скорее хорошо, чем плохо.
Однако испытания, подобные появлению Трампа на самом значимом из выборных постов в мире, по силам выдержать, наверное, только американской политической системе. Во всех остальных случаях победа популиста способна привести к параличу нормальной работы государственной машины и превращению формально демократического общества в полуавторитарную или авторитарную систему, ведущую экономику в тупик и уничтожающую элементы гражданского общества. От России и Белоруссии до Венесуэлы и Аргентины — в последние десятилетия такие примеры заметны на всех континентах.
Почему популизм как явление сегодня так распространен и что можно ему противопоставить?
На мой взгляд, мир пока привыкает к всеобщему избирательному праву — феномену, появившемуся даже в развитых странах всего несколько поколений назад. Система, в которой все взрослые граждане страны могут участвовать в выборах вне зависимости от уровня доходов, пола, образования или этнического происхождения, сложилась лишь к середине ХХ века.
Последние ограничения по этническому признаку были отменены в США в 1965-м, женщины в Швейцарии получили право голосовать на выборах всех уровней лишь в… 1990-м. Знаменитая британская демократия в XIX веке была демократией меньшинства: до принятия закона о реформе 1832 года избирательным правом располагало 1,8% взрослого населения; после его принятия эта цифра поднялась до 2,7%, в 1867-м она достигла 6,4%, а к 1885-му — 12,1%. В самих США в 1824 году, через полвека после обретения независимости, лишь 5% взрослых американцев могли принимать участие в выборах президента.
Стремительное расширение числа голосующих не может не быть основанием для распространения популизма по ряду оснований.
Прежде всего, по мере усложнения социальных процессов человеку необходимо быть более образованным для того, чтобы ориентироваться в политике. На выборах 2000 года в США около 90% американцев-мусульман голосовали за Дж. Буша, который стал потом считаться врагом ислама, начав войны на Ближнем Востоке. Причиной же, согласно опросам, было лишь то, что в команде А. Гора кандидатом в вице-президенты был еврей Дж. Либерман.
В нынешней кампании масса избирателей даже не задумывается о том, что в программе того же Трампа содержатся предложения, прямо противоречащие американской конституции. Я не говорю о возможностях пропаганды, которые хорошо известны — тем более в России. Поэтому стоит задуматься о том, отвечает ли всеобщее избирательное право потребностям нашего времени.
Не менее важным моментом является проблема сегментированности общества даже не столько по этническому, сколько по миграционному признаку.
Справедливо ли, что те, кто только что получил американский (немецкий, французский, русский) паспорт, сразу же обретают такие же избирательные права, как и люди, отдавшие всю свою жизнь развитию той или иной страны?
Ведь в данном случае практически предопределено, что они будут, скорее всего, голосовать за тех политиков, которые поддержат социальные программы, благоприятствующие мигрантам и малоимущим. Соответственно, реакцией на это практически в любом обществе когда-то неизбежно станут феномены, подобные Трампу.
Наконец, в обществах, где государство через бюджет перераспределяет от трети до половины валового продукта, не может не стоять вопрос о том, какой вклад вносит тот или иной человек в экономику страны. В Соединенных Штатах, где федеральный бюджет на 41% наполняется подоходным налогом, таковой вообще не платили в 2015 году 45,3% домохозяйств, а от менее чем 5% наиболее состоятельных граждан в бюджет поступало 90% налога. Можно ли предположить, что большинство обязательно поддержит кандидата с наиболее рациональной экономической программой? Ответ, на мой взгляд, очевиден.
Вопросы не ограничиваются только что поставленными — их в реальности намного больше. Все они, однако, так или иначе высвечивают одну и ту же проблему: насколько устойчиво в политическом отношении общество, в котором сегодня утвердилась прямая демократия с оттенками популизма?
Мы отдаем себе отчет, что 95% граждан, поддерживающих присоединение Крыма, это люди, откровенно пренебрегающие нормами международного права и, следовательно, закона как такового? Что успехи ультраправых в Европе — это подтверждение того, что в будущем нормы жизни в Старом Свете будут переписываться так, как этого захочет эмоционально неустойчивое большинство? Что выдающиеся экономические достижения последних десятилетий — ЕС, зона евро или НАФТА — могут оказаться заложниками популизма путинского или чавесовского «розлива»?
Фундаментальная проблема современной демократии заключается в том, что политики, идущие на выборы, должны доказать избирателям, что они достойны быть избранными — но в то же время самим гражданам не нужно доказывать кому-либо и чем-либо, что они достойны быть избирателями. И эта проблема наверняка даст о себе знать во многих частях мира уже в недалеком будущем.
Что можно предпринять в такой ситуации? Можно ли превратить демократические общества в меритократические, как многие мечтают? Ограничить число избирателей через образовательные или имущественные цензы, как это было в прошлом?
Я не знаю ответа на этот вопрос. Но я вспоминаю слова Даниела Белла, великого социального философа ХХ века, говорившего: «Я — не демократ. Я не верю в демократию. Я верю в свободу и права. Свобода предшествует демократии и предполагает наличие у человека неотчуждаемых прав — таких, как право на равенство перед законом, право собраний и выражения своего мнения, право знать, в чем тебя обвиняют, право на открытое и гласное судебное разбирательство и т.д. Эти права и гарантируют свободы человека, [в то время как] под внешне «спокойной гладью» демократии скрывается множество противоречий и линий напряженности, а упрощенное понимание демократии не решает существующих проблем, а лишь порождает новые»*.
И я не могу с этим не согласиться…
*Цитируется по изданию: Даниел Белл, Иноземцев Владислав. Эпоха разобщенности. Размышления о мире XXI века. Москва: Центр исследований постиндустриального общества, 2007. С. 122, 123.
