Циники

Что общего между столь разными материями, как убийство Маркелова и Бабуровой, день рождения Высоцкого, раздача премий «Золотой орел»? Ответ прост: тотальный цинизм (хоть государственный, хоть корпоративный), с которым эти события освещает ТВ.

В 90-е годы свершалось много громких нераскрытых преступлений. Но отличие нашего «суверенного» времени от того лихого, мятежного – в остроте и накале публичной реакции. Когда убили Влада Листьева, Ельцин приехал в Останкино; боль, гнев, упреки власти тут же выплескивались в прямой эфир. Сегодня подобные воспоминания выглядят чистой архаикой. Заданная новой эрой система этических и эстетических координат предполагает предсказуемость и аккуратность во всем. Но даже на этом благодатном фоне отношение ТВ к двойному убийству в центре Москвы выглядит ошарашивающим. Бельгийский маньяк-детоубийца шел первой новостью – с прямыми включениями и обстоятельными репортажами. Смерть своих, российских, молодых людей упоминалась скороговоркой ближе к финалу информационных выпусков. К концу недели где-то в горних кремлевских высях дали, видимо, отмашку, и о трагедии на ТВ заговорили более пространно. У Брилева нарисовался адвокат Кучерена, который путано пытался что-то объяснить. И только выйдя на тему провокации, его голос обрел твердость: «Возможно, кто-то захотел таким образом показать власти, что она не справляется с бандитизмом, который происходит на улицах Москвы».

Особый цинизм сегодняшнего агитпропа заключается в выборочной дозированности информации. Ведь и РЕН ТВ, и 5 канал принадлежат людям, приближенным к власти. Тем не менее здесь говорят со зрителем на другом языке, а для Марианны Максимовской вообще, кажется, нет запретных тем. Смешно предполагать, что данные каналы являются легкой дозволенной оппозицией официозу, как это происходило в советское время с «Литературной газетой». Просто Большого Брата интересуют большие народные массы, а они традиционно группируются вокруг федеральных кнопок.

Цинизм заразителен, распространяется с настырностью злого вируса. Он становится движущей силой не только механизма отбора и подачи информации (с помощью которого высшие силы управляют нашим сознанием), но и ТВ вообще. Народ удивляется – что случилось с «Золотым орлом»»? Почему державная птица, осененная именем Никиты Михалкова, на сей раз расправила свои крылья в неправильном направлении? Почему главную премию получило общегуманитарное «Дикое поле», а не гламурно-идеологически выраженный «Адмиралъ»? И тут ответ проще, чем бином Ньютона. Пространная церемония вручения премий проходила на «России», и этим все сказано. Тем более что родной «Византийский урок», преподанный архимандритом Тихоном и наделавший много шума, стал главным лауреатом и тем самым подтвердил-таки государственнический пафос «Орла». И потом, не отдавать же все премии конкуренту и одновременно заклятому другу – Первому каналу…

Корпоративный цинизм на ТВ давно уже превысил санитарные нормы. Тут даже история носит местнический оттенок. «Имя Россия» — Александр Невский, но только на канале «Россия». Если бы подобный проект случился на Первом, да еще и совпал с промокампанией «Адмирала», то высокое звание досталось бы не амбивалентному святому князю, а вполне земному Колчаку.

Креативная телевизионная мысль по поводу обустройства вверенной данному каналу территории особенно напряженно пульсирует в дни кризиса. Чем больше сокращаются рекламные объемы, тем чаще межпрограммные заставки пропагандируют свои творения. Но, как свидетельствует свежий опыт Первого, отчего же следует ограничиваться только малыми временными периодами, когда для этого есть иные возможности? Какие именно, ярко продемонстрировала программа «Своя колея», посвященная дню рождению Владимира Высоцкого.

Знатных гостей было много, они чинно, как и полагается в «Голубых огоньках», сидели за столиками. Одна из них, Ольга Аросева, назвала В. В. «героем с надстройкой». На съемках «Интервенции», вспоминала актриса, он подставлял под ноги маленькую скамеечку – чтобы казаться выше. Аросева попала в яблочко, если понимать термин «надстройка» в категориях исторического материализма. Впрочем, идеологическая сущность образа таганского Гамлета с каждым годом все меньше интересует благодарных потомков. О том, что он был первым свободным человеком в несвободной стране, уже никто из мемуаристов не говорит. В сочинениях на тему «я и Высоцкий» не до глубин. Звезды (от Безрукова до неизбежного Куценко) увлеченно пели. Даже лучшие из лучших не понимали, как быть – то ли подражать кумиру, то ли привносить что-то свое (оба варианта хуже). Всем удавался лишь блатной надрыв, весьма далекий от творческих устремлений В. В. Исполнителей было жалко – они пусты, словно незаписанный диск. Впрочем, так было всегда. Новация лишь одна: канал под прикрытием Высоцкого припомнил все свои прошлые и будущие победы. Татьяна Навка отчего-то обиженно вопрошала – я надеюсь, зрители не забыли, что я танцевала на «Евровидении» под Высоцкого? Песни кумира исполняли не люди, а знаки и символы: Апексимова – от «Доброго утра», Лукинский – от шоу «Король ринга», Гвердцители с Дюжевым – от конкурса «Две звезды», Ургант – от всего остального.

Но подлинный апофеоз пришелся на финал. Митта, смущенно улыбаясь, поблагодарил Первый канал за возможность приступить к съемкам художественного фильма о Высоцком. Тут все радостно запели хором «Где мои 17 лет?». Казалось, еще мгновение, и гости, включая Жванецкого с Шойгу, в едином порыве закружатся на коньках – как в «Ледниковом периоде».