Цивилизация
Вместо красного дня в день отмены рабства у нас в русских календарях другой государственный и, более того, всенародный праздник. Это годовщина призывной, то есть принудительной армии.
К предпраздничной и праздничной суете замечательно подверсталось оживление в думских дебатах о прописке. Не забылась еще и премьера фильма «Джанго освобожденный» про американское рабство, про героев, которые с оружием в руках не столько даже сами помирали, сколько других мочили — за идею свободы. А про наше, кстати, рабство есть какие-то фильмы, про борьбу народа за освобождение? И более того: с новой силой заспорили про свободу хождения оружия по обе стороны океана, и у них и у нас.
Какая чудесная красота в этом всем!
Рабство и освобождение от него и каким путем; произошло оно или нет? Вот если коротко, то так я бы сформулировал главные вопросы современности.
Ну это, конечно, довольно стыдно, что у нас нет праздника освобождения. А еще стыдней то, что аж до самого конца второй трети XIX века у нас в стране было рабство. Этот стыд гребаной цепи заставляет наших людей как-то замалчивать тему, скорей всего, так.
С легким — откуда ж тяжелый, на все мы уж насмотрелись — ужасом смотрим мы на знакомые черты которые проступают сквозь вроде симпатичную родную оболочку. Вот, смотрите: прописку хотят возобновить и усилить, укрепить. Про последнее употребленное слово: казенные оптимисты из записных квасных патриотов вам скажут, что и не было никакого рабства, а была только крепость, ну, люди не болтались, как перекати поле, туда-сюда, а были прикреплены к земле, а земля же — она мать, чего ж плохого в этой связи! Так можно и про тогдашних крепостных, которых секли на конюшне и продавали, сказать, что они всего лишь были прописаны, ну вот как вы сейчас будете, обратно, вот провернут фарш в другую сторону, и все будет немножко как было.
Сечь — да, понятно, а вот продавать — это как? Ну, обыкновенно: вон солдатиков гонят вкалывать на генеральскую дачу, или из зиндана выводят на общие работы (пардон, Кавказ — тоже часть России, не отмахивайтесь от этого факта), или, пошарьте по криминальной хронике, у наивных провинциалок забирают паспорта и ну давай их в бордель гнать на работу! Еще замечательней в этих заведениях — субботники, когда уж совсем задаром девки обслуживают ментов. Это уж суперкрепостное право! Так барин у себя в имении имел имевшихся там красавиц! Ну а че, про это даже дети знают в школе, «Дубровского» если не выкинули еще из учебной программы, так там Троекуров держит специальный флигель в поместье, где как раз и живут его секс-рабыни, и он там проводит ротацию, кого замуж, кого в дальнюю неперспективную деревню, новенькие же подрастают. Это правильно, что книжку у нас проходят, пусть дети с младых ногтей знают, как у нас все устроено.
А можно ли русским оружие носить с собой, ходя по улице? Ну если вы не офицер, не служивый, не депутат с наградным «макаром», а холоп крепостной — так конечно же нет! Как так, а в армии вон же дают людям оружие, тяжелей даже пистолета? Ну, знаете, и при крепостном режиме барин мог выдать своим людишкам любые ружья и давать какие захочет приказы…
Вот армия — наша, теперешняя, не добровольная, не контрактная как в цивилизованном мире, — это ярчайшее крепостное рабское учреждение, смотрите! Хошь, не хошь служить — никто тебя не спрашивает, какие, нах, права человека! Поймали менты, приволокли, от**дохали — и служи. Не нравится — беги с ружьем, поиграй в Стеньку Разина, в приморских партизан, это в русле традиции, испокон веку так. У нас так, у нас крайности: чтоб честные всеобщие выборы — не, такого не надо нам, это неблагородно; а вот царя убить — такое бывало, не скроем, но это по другому ведомству. И к свободе, заметим, цареубийство не привело, а только от нее отдалило, несмотря на то что свобода, казалось бы, лучше несвободы.
Но, конечно, куда больше, чем армия, на крепостной строй похожа и к нему ближе русская тюрьма.
С лязгом запоров, с жестким подъемом, с ШИЗО, с эсэсовским каким-то садистким не то что даже порядком, а я бы сказал, орднунгом, с обязанностью застилать койку особенным каким-то идиотским манером… С, не будем лукавить, пытками и иными мучениями, придуманными исключительно для того, чтоб жизнь медом не казалось.
В эту тюрьму люди попадают, как известно, через суд. Про то, какой он у нас, все всем уже понятно, не надо слов. И вот главная причина, по которой так долго русским не давали волю, как раз та, что не было других инструментов, кроме крепостного хозяйства, чтоб как-то организовывать холопов, чтоб не побегли они все кто куда, чтоб жечь, вешать офицеров и разную там профессуру, грабить, громить винные склады. В итоге это произошло, в 1917-м, не удалось от этого откосить. Но до какого-то момента схема работала. Как могла. Реформа как раз заключалась в том, чтоб помещик делегировал обществу свои полномочия. Он сам брил лбы, вершил суд и сажал в холодную, строил или закрывал школы и прочее в таком духе. А чтоб крепостное право отменить, надо было устроить военкоматы, суды, тюрьмы и систему образования. Создали как могли, вон, можете оглянуться, и душа ваша страданиями уязвлена будет, или как там писал в старые времена тогдашний Навальный (Радищев).
Да всего-то прошло полтора века. С февраля 1861 года. Исторически ничтожно малый срок, как говаривали большевики по похожим поводам. Представьте себе, что, например, в какой-то стране вышел 150 лет назад указ об отмене каннибализма и переходе на другие, прогрессивные пищевые цепочки. И от прежней пагубной привычки к сегодняшнему дню даже следа не останется — верите? Отдельные африканские политики человечинку везли даже в Кремль и потчевали ею наших партийцев, не знаю, как этих, а коммунистических так точно. «А что в этом плохого?» — думали наши черные друзья. Вот и наши ничего не видели плохого, чтоб тащить русское крепостничество в Европу: сколько там было настроено райкомов и обкомов вассальных партий! Сколько чисток, и ссылок, и посадок было проведено! В бывшей просоветской Европе, из которой нас деликатно попросили.
Так нешто нету пути к свободе? Ну не буду говорить за всех, а для отдельных счастливчиков есть. Посмотрите, куда конкурсы — там и она, свобода. Это силовые вузы.
Офицерство — это дворянство, это привилегии и свобода, и права, немалые причем! Сравнимые с теми, что у американского гражданина. Да даже и большие!
Есть, конечно, и альтернативный путь — уйти в народ, зипуны там и армяки, и объяснять пролетариям в цехах Уралвагонзавода, что свобода нужна им как воздух. Про более экстремистские способы мы тут и не говорим, куда уж!
Раньше, в старые времена, дворянство получал и университетский выпускник. А сейчас, жаль, нету этого. Не при крепостном праве живем, чай! Все теперича по-другому.
