Цивилизация
Я живу в тайном безумии, сказал как-то Бунин, русский писатель, великий настолько, что даже получил «Нобеля».
А, так это за политику, потому что он эмигрант и антисоветчик! Возможно.
Ему дали за то, что он про сошедшую с ума страну, в которой резали, и топили, и взрывали своих, и хвастали этим, написал «Окаянные дни». Написал трезвым пером, в то время как западные интеллектуалы пускали слюни от рассказов про русские равенство, братство и свободу.
Это вручение премии не понравилось руководству страны, где настроили концлагерей и после долгого перерыва вернулись к каннибализму (Украина, Поволжье, Питер).
У Бунина было тайное безумие, а у страны — явное. Она хихикает над добунинским еще поэтическим афоризмом «умом Россию не понять», а у иностранцев волосы от него встают дыбом от ужаса.
Непросто было психически здоровому пробунинскому лобби убедить тогда комитет, что премию надо дать именно этому парню. Который вырвался из дурдома, хотя из патриотических побуждений он бы должен остаться, чтобы погибнуть в пересыльном лагере, как, например, коллега Мандельштам.
Спасибо этому лобби задним числом.
Продолжая тему безумия. И «Окаянных дней».
О том, как наши люди ненавидят своих, писано немало и говорено еще больше. Самый, может, свежий пример, который является и одним из самых древних в то же время, Иван Грозный в фильме «Царь». Зачем государь всех мочит под жуткими пытками и убивает ближних как бешеный волк? Почему окружающие довольны и не возражают? Уж так повелось. Или «Жила-была одна баба». Мудрый Андрей Смирнов, наверно, лучше нас знает, зачем он потратил 20 лучших лет жизни на это кино и подготовку к нему. А там про то, как страна мочила сама себя, и народ, состоявший когда-то в основном из крестьян, убивал сам себя. Ну, чтоб было понятней, представьте, что вы обиделись на соседа, который допустил несправедливость, и зарезали его. И тут приезжает его брат и вешает вас, а семью вашу увозит к себе на дачу, чтоб она там в рабстве на него пахала всю жизнь, и так далее.
Так, именно так молодая советская страна строила новое будущее, и оно настало, и мы в нем живем — оглянитесь, друзья! Ради этого счастья ваши деды рубили головы и стреляли в затылок чьим-то несбывшимся дедам, ради этой красоты и справедливости! Той самой, что у вас перед глазами.
Что-то тонет, что-то горит, где-то убивают людей во имя закона и счастья, в тюрьмах сидят невиновные — во имя нового будущего, которое, типа, будет еще светлей и справедливей. Для тех, кто доживет. Правда, их становится все меньше, смотрите статистику.
Дело Pussy хорошо чем? И раньше мы знали, что в стране все ненавидят всех, что жизнь дешевеет даже быстрей, чем рубль к доллару, и все меньше становятся кому-то нужны дети, больные, старики, солдатики, несогласные, нерусские, а менты, начальники, зэки, инвалиды и раньше никому не были нужны. А тут вот напомнили нам.
Кто ж еще нужен, кто еще не выпал из списка ненужных, лишних, ненавистных? Ну, даже не знаю… Кто-то скажет, что грандиозный вождь и любимый руководитель, который то ли 20 миллионов русских извел и подвел к уничтожению, создав для него условия типа коллективизации или войны, то ли 50, то ли 100. Подозреваю, что это были психически здоровые люди… Некоторым потомкам выживших Сталин очень нравится, вот мой товарищ Захар Прилепин недавно выступил с соответствующим текстом. А если б его предки, не успев дать потомства, были убиты, то нечем было б такой текст написать и мысли о нем не могли прийти за отсутствием физического тела...
Ну как-то тихо тлела, тлела национальная идея и вот, поди ж ты, проснулась! А то ж ненависть людей друг к другу пригасла, ну там, на улице нахамят, или в ДТП подерутся, или на почве неприязни постреляют по обидчику, ну так, по мелочи. И тут как раз процесс судебный подоспел, очень яркий, посмотрите только на судью-красавицу. Над Pussy Riot. Это очень вовремя.
Ненависть, когда она придушенная и потаенная, еще ненастоящая. Она хочет выйти на подмостки, на авансцену, и вот, кажется, выходит.
Приходят на ум описания очевидцами давнишнего выплеска ненависти, когда пьяные питерские матросы, разгромив винные погреба, шли по улице и выпускали на ходу людям потроха, — ну чё, соскучились, мля?
Вот хорошо б как-то устроить, чтоб любители ненависти уехали б куда-то на остров и там бы резали и мучили друг друга, по согласию, типа, в здравом уме и якобы твердой памяти.
А людей бы оставили в покое.
Какая прекрасная мечта! И несбыточная, скажу сразу, чтоб два раза не вставать.
