Партия как намордник

Партия понесла тяжелую утрату: ее покинула модная красавица Волочкова. Впору объявлять волочковский призыв, чтоб закрыть брешь.

Не знаю, как теперь единороссы. Без Волочковой, конечно, трудно будет намекать на то, что «даже в области балета мы впереди планеты всей».

А если серьезно, то, конечно, лучшие люди от этой партии держатся подальше. Вы не угадали, я тут не про себя, любимого и беспартийного, и даже не про одного большого начальника, который как-то обходится без членского билета. И даже не про Солженицына, который утверждал, что партия — это намордник на личность.

А про Евгения Ройзмана. Знаменитого борца против наркотиков из Екатеринбурга. На прошлой неделе он был в Москве по делам, мы встретились, поговорили о жизни. В частности, и о том, как единороссы звали Ройзмана к себе. А он к ним не пошел. Поскольку не желает иметь с ЕР ничего общего. Что так? (Это я риторически спрашиваю, у меня иллюзий нет; если охота на ровном месте срубить бабла, как-то поправить свои дела при помощи бюджета, кино какое-нибудь снять занудное — тут партбилет, конечно, хорошее подспорье. А Ройзман денег из бюджета не взял ни копейки.)

«Все очень просто, — отвечал он. — Я подчиняюсь законам людским и Божеским. А корпоративным, партийным не желаю подчиняться. И вот почему. Если человек идет на выборы как частное лицо, то после избиратели ему могут посмотреть в глаза. А партии в глаза не посмотришь. Так что она перед людьми отчитываться не обязана. Со всеми вытекающими».

Выборы у нас с некоторых пор, если вы заметили, идут только по партийным спискам.

Вот именно чтоб плюнуть на избирателей. И теперь Ройзмана среди депутатов Госдумы нету.

А еще он мне рассказал красивую историю про партию же. Ту самую «Единую Россию». Которая не догадалась вступиться за Егора Бычкова, руководителя нижнетагильского фонда «Город без наркотиков». По Уралу ходят слухи, что за это партийцев распекал сам Сурков, когда был там с визитом: «Такое дело! Почему не заступились? Вас что, носом надо во все тыкать?»

Еще одна важная деталь: Ройзман требует отменить сочинскую Олимпиаду, столь любимую партией: «Вот на борьбу с наркотиками нету денег, спортзалов нету во многих школах, детей лечить не на что, пенсии жалкие, хосписа ни одного нет на Урале. Что надо делать в такой ситуации? Олимпиаду проводить? Конечно, раз больше нечем заняться».

Докатились…

В Москве Ройзман был вот по какому делу: он хочет создать фонд «Страна без наркотиков». Для этого ему нужна поддержка Генпрокуратуры, поскольку только она может заставить силовиков на местах делать что-то полезное. Что из этого выйдет — неизвестно. «Не поможет прокуратура — все равно будем работать!»

В общем, не знаю, как партия обойдется без Волочковой.

А не дай бог еще Басков выйдет — тогда как? Сливай воду совсем…

Сам же Ройзман в своем ЖЖ (кстати, это одно из лучших СМИ страны) откликнулся на животрепещущее событие так: «А мне нравится Анастасия Волочкова. Она действительно очень красивая. И думаю, что в основном ее недоброжелателей бесит именно это».

Ну и не могу удержаться от цитирования из упомянутого ЖЖ. Раз уж залез.

«Давос. Иногда лучше молчать, чем говорить».

«Сегодня узнали, что двух офицеров милиции Чкаловского РУВД, систематически торговавших наркотиками и пойманных с поличным на сбыте в особо крупных размерах... отпустили под подписку о невыезде! Предполагаемая мотивация? Да так, скорее всего, дали возможность до суда хвосты подчистить, договориться со свидетелями, и вообще в райотделе народу не хватает, работать некому. На службу, небось, заступят. Написали об этом в окружную прокуратуру».

«Задержали барыгу с героином. И вдруг выяснили, что берет он у сотрудника Госнаркоконтроля. И уже давно. И еще в этой схеме присутствуют сотрудники милиции. Можно было работать дальше. Но один из оперов позвонил с CCБ ГНК, а другой сообщил в CCБ ГУВД. Ну, мы, видя такое дело, сообщили ФСБшникам. В общем, к задержанию подонков подтянули все силы. Интересно, когда наблюдали за офицером ГНК, который должен был подвезти героин, зафиксировали пикантную ситуацию. Он был без прав. Его остановили гаишники. Он дал 3 тысячи рублей. Они его отпустили, но сообщили по рации, и его нахлобучил следующий экипаж. И он отдал уже 4 тысячи. Причем деньги это были меченые, полученные за наркотики».

«Звонят из разных учебных заведений. Все встревожены. Оказывается, по поручению прокуратуры Свердловской области проводятся проверки законности осуществления лекций сотрудниками фонда «Город без наркотиков» в учебных заведениях города. Какая прелесть! Мы этим занимаемся одиннадцать лет за свои деньги и разрешения ни у кого не спрашивали. Кто может нам запретить публично говорить о вреде наркотиков? Ну давайте еще, умники, запретите нам пожары тушить и утопающих вытаскивать. Просто звонят из колледжей, школ, вузов и говорят: «Ребята, приезжайте, помогите, у нас беда!» И ехали, и помогали, и ломали ситуацию, и собирали информацию, и выхлапывали основные окрестные точки, знакомые детям и студентам. Это очень энергозатратное и сложное занятие. И что-то ни разу я не видел никаких прокурорских, читающих детям лекции о вреде наркотиков. Правильно — не барское это дело. Как вы считаете, что им от нас надо?»

«В кофейне подсела молодая девушка, из «Единой России».
— Здравствуйте. Мы занимаемся работой с оппозицией.
И, так вежливо, издалека:
— Можно, мы вас попикетируем?
Я даже удивился:
— «Вас» — это кого?
— Ну вас — фонд «Город без наркотиков». Вы же в оппозиции?
— Ну конечно, — говорю, — попикетируйте. Только обязательно пригласите еще таджиков-оптовиков и цыган-наркоторговцев. И замечательно у вас все получится, и рейтинги ваши взлетят выше небес.
Вот и поговорили».

Нет, по-любому Ройзман не заменит Волочкову в этой партии.