Цивилизация
22 сентября в Высшей школе экономики (здание на Покровском бульваре, дом 11) торжественно открыли бюст Егора Гайдара.
Выступали с краткими речами разные заметные люди – в том числе Чубайс, Кудрин, Игнатьев, Ясин, Авен.
Тут не список «Форбса», Авен поставлен в конец просто потому, что он без государственных должностей сейчас (или пока, кто знает, как еще жизнь сложится. Отчего б ему, кстати, мэром столицы не потрудиться? Воровать уж точно не будет).
Ну, формально место было выбрано потому, что Гайдар придумал эту самую школу.
Но главный смысл был в другом. Не только школа экономики появилась благодаря Гайдару, но и сама экономика – тоже благодаря ему.
Как тонко заметил в своем коротком спиче Чубайс, «не только сторонники Егора, но и его очевидные противники вплоть до Зюганова сегодня употребляют слова «макроэкономика», «финансовая стабилизация», «дефицит», «бюджет», «валютный курс» – это все ежедневная речь. Как трудно эти термины воспринимались в 90-м, 91-м, 92-м, когда впервые Егор использовал эту терминологию! Но в итоге сегодня страна, по сути, говорит на языке Гайдара. Это делают даже те, кто его ненавидит. Они вынуждены это делать!»
Я не спец в экономике, но мне все же кажется, что свобода лучше несвободы. Как мудро заметил президент Медведев. (По иронии судьбы он, позиционирующий себя как просвещенный либерал, вынужден вот сейчас регулировать такой глобальный евразийский инновационный проект, как распределение гречневой крупы по ларькам нашей необъятной сверхдержавы.)
Под свободой я тут понимаю рыночную экономику, где люди как-то сами договариваются о том, что кому нужно, а под несвободой – тот «совок», когда какие-то кремлевские мечтатели замышляли повороты рек и прочее транжирство ресурсов. Может, и хороши, к примеру, колхозы — мне не нравились они, но мало ли – я готов смириться с их существованием, если они созданы на добровольной основе. Кто хочет обратно в «совок», пусть построят себе деревню, гонят друг друга в поле, отнимают урожай у кулаков, обобществляют хоть цыплят, хоть жен, выпускают на побывку в город только решением общего собрания – кто ж запретит! Меня только не трогайте.
В дебатах вокруг Гайдара — прав он или неправ, и не лучше ли устроить опять госплан какой-нибудь – среди однотонных бу-бу-бу, когда каждый гнет свое, я встретил вдруг замечательный аргумент, понятный даже неспециалистам. Нашел я его в каком-то из гайдаровских интервью. Егор Тимурович рассказал публике о такой закономерности: через три года после отмены социализма (или как назвать то скудоумное безобразие, что мы имели?) во всех без исключения пострадавших от него странах начался экономический рост! Даже без инвестиций и реструктуризации! Сам собой! Как так? А так, что люди приходили в себя, оглядывались вокруг впервые за 70 лет трезво, выходя из космического запоя, – и переставали производить ненужные товары! Танки, к примеру; если кто помнит, к моменту перестройки танков в СССР было больше, чем во всей Америке и всей Европе вместе взятых. (Когда избыточное танкостроение угасло, я впервые в жизни купил цветной телевизор. Смог осилить.)
Как это просто – не производить ненужного! Не строить бессмысленных заводов, продукция которых идет – с некоторой технологической паузой – на металлолом.
Гайдар вдруг придумал, что и Россия вслед за другими вменяемыми странами может делать только то, что нужно. Нужно экономике и, в конечном счете, людям. Вместо того чтоб палить ресурсы!
На всех высших этажах советского общества сидела себе припеваючи разная придурь, которая с улыбками идиотов одобряла так называемую плановую экономику. Сегодня они и их дети открещиваются от этого позора изо всех сил. Гайдар поломал им красивую жизнь – конечно, отчего ж им его не ненавидеть сегодня!
Представьте себе, что сейчас начали открывать памятники членам, к примеру, политбюро. Попробовали? А вот на открытии памятника Гайдару я лично присутствовал не далее как 22 сентября 2010 года.
И это не последний ему памятник. Про это говорили и в выступлениях на торжестве, и, так сказать, в кулуарах.
Судя по всему, так оно и будет.
Вот почему столько памятников Пушкину? Он научил нас говорить своими словами, дал нам новый язык. И прежняя, допушкинская словесность вдруг открылась нам во всей своей жуткой красоте – какой же она была неуклюжей и тоскливой, и невнятной, сколько было в ней ненужных чужих слов!
С Пушкиным, которого при жизни, вообще говоря, не жаловали и уж первым поэтом точно не считали, как-то разобрались в итоге. Это что касается литературы. А в экономике – снова возвращаюсь к Чубайсу – в ходу язык не кого-нибудь, а Гайдара.
Имейте это в виду.
