Цивилизация
Что объединяет наше государство с Ираном, Саудовской Аравией и, скажем, с Венесуэлой? Не только ведь тот факт, что все мы живем нефтеторговлей. Нас сближает еще и «лица необщее выраженье» — особое устройство внутренней жизни и специфические способы поведения на мировой сцене.
У любой из наших держав свой собственный, ни на что не похожий стиль. Но от остальных государств, зарабатывающих на хлеб какими-нибудь другими способами, всех нас, а вместе с нами и еще несколько великих нефтегазовых экспортеров отделяет отчетливая, легко замечаемая черта.
Причина не только в нашей общей привычке к сверхдоходам. Еще важнее, пожалуй, устоявшееся чувство собственной уникальности. Ведь
за последние несколько десятилетий клуб главных мировых поставщиков нефти и газа почти не изменил свой состав. Этого вполне хватило, чтобы представления о действительности у руководящих персон этого закрытого клуба стали сильно отличаться от традиционных.
Чем корпорация Apple отличается от ОАО «Газпром»? Да только одним. Apple всегда помнит, что у нее есть конкуренты и вполне могут появиться новые, ну и ведет себя соответственно. А «Газпром» считает себя единственным и неповторимым и живет, исходя из данной гипотезы. Какое-то время, и притом достаточно длительное, гипотеза выглядела почти реалистичной. Но это время прошло.
«Газпром» оказался вдруг в ссоре буквально со всеми своими покупателями. Они не подчиняются правилам, которые им когда-то навязали, хотят брать газа меньше и при этом еще и платить дешевле. Газпромовский менеджмент искренне не понимает, что происходит вокруг. Ведь все было так хорошо. А происходит буквально революция. Мировые рынки газа из так называемых рынков продавца превращаются сейчас в «рынки покупателя».
Что бы ни было тому причиной — взлет производства сланцевого газа в США, нарастающий экспорт сжиженного газа из Катара или просто разведка и разработка новых газовых месторождений в разных точках планеты, но переворот в отношениях продавцов и покупателей газа начался. «Газпрому» пора брать уроки у Apple, привыкать к тому, что его товар могут купить, но могут и не купить; сломить свою гордыню, учиться нравиться и угождать клиентам. Вместо этого он пытается переждать неприятности как плохую погоду.
Впрочем, газ все-таки не главный экономический козырь Кремля. Нефть важнее. Но и с ней началось что-то непонятное. С 2003-го и до 2011-го нефть быстро дорожала (с перерывом на несколько кризисных месяцев в конце 2008-го — начале 2009-го). В этом стали видеть природное явление. Однако два с лишним года назад мировой климат стал меняться.
В 2010-м баррель Urals стоил в среднем $81. В первом полугодии 2011-го его цена была уже $108. Но во втором полугодии 2011-го российская нефть подорожала всего на $3 — до $111. В первом полугодии 2012-го нефть поднялась на один доллар — до $112. Во втором полугодии 2012-го она вообще не дорожала. В первом квартале нынешнего, 2013-го, цена барреля Urals будет примерно $112—113.
Уже больше двух лет экспортируемая нашей страной нефть почти не дорожает в текущих ценах, а с учетом снижения покупательной способности доллара, пожалуй, даже и слегка дешевеет.
Суммарная же нефтегазовая выручка в 2012-м по сравнению с 2011-м увеличилась на смехотворные 1,5%.
Это ново. И до сих пор не прочувствовано высшими властями. Хотя в прогнозы Минфина и МЭРа с давних пор закладывались заниженные цены на нефть, это всегда воспринималось в Кремле как сугубая условность, этакий ритуал, и уж никоим образом не влияло на очередные затратные затеи лоббистских коалиций и лично лидера нации. Все понимали, что на самом-то деле деньги найдутся. Разумеется, нефтяные цены могут еще разок резко подскочить — например, по случаю какой-нибудь операции против Ирана. Но вряд ли надолго. Ливию, да и всю «арабскую весну» в целом мировой нефтяной рынок переварил за несколько месяцев.
Никто не отменял, кстати, и теоретическую возможность резкого падения цен на нефть. Для такого поворота событий не обязательна даже и новая волна спада в мировом хозяйстве. Достаточно «всего лишь» ужесточить денежную политику в главных экономиках, перекрыть приток спекулятивных денег на сырьевые рынки, и цены там упадут в разы. Правда, на ближайшую перспективу такой поворот событий почему-то выглядит не самым вероятным.
Куда очевиднее и заметнее те процессы, которые происходят прямо сейчас.
Нефтяной рынок тоже превращается в рынок покупателя. И незачем искать какую-то одну главную причину там, где их много. Просто мир устал от причуд того ограниченного контингента нефтеторговцев, в котором наша страна имеет честь состоять.
И эта усталость подталкивает искать варианты. В таких случаях варианты всегда находятся. Тут и вышеупомянутое удешевление газа при росте его производства и диверсификации способов доставки. И растущая добыча нефти из тех же сланцев, которая в США уже и сейчас резко изменила энергобаланс. И даже получение энергии из так называемых возобновляемых источников при всей преувеличенности возлагаемых на них надежд.
Не обязательно брать всерьез любые циркулирующие сейчас прогнозы различных солидных и несолидных организаций. О том, например, что через 10 лет Соединенные Штаты, полностью обеспечив себя нефтью и газом, станут еще и величайшим в мире экспортером того и другого. Или что миллионы гигантских ветряных мельниц запросто обеспечат энергией всю планету. Тут важны не конкретные сценарии. Сценарии никогда не сбываются полностью. Важен, как выражаются интеллигентные люди, тренд. Главные нефтегазовые торговцы еще долго смогут торговать любимым своим товаром и даже, возможно, по довольно внушительным ценам. Но им придется привыкнуть к мысли, что они заменимы, что «лица необщее выраженье» сулит им большие убытки, что у клиентов теперь есть выбор и что терпеть странности и ультиматумы продавцов они будут чем дальше, тем меньше.
Однако вернемся домой. Российскую внутреннюю политику последнего года принято сравнивать с сумасшедшим домом. Но ничто не мешает сравнить ее и с первой стадией наркоманской ломки. Пока маркины, астаховы и яровые показывают свой репертуар на общественных подмостках, за закрытыми дверями набирают силу скандалы на непривычные темы. Оказывается, в казне нет денег. Раньше они всегда как-то находились, а теперь вдруг перестали. С каждым месяцем все очевиднее, что наперед распределенные расходы на этот год просто не получится обеспечить текущими государственными доходами.
Вообще-то, финансовая нехватка — это как раз нормальная ситуация. Денег и должно не хватать, чтобы отбить охоту швырять их на личные капризы и прочую ерунду. Другое дело, что до этого надо еще расти и расти.
А пока что высшее начальство, столкнувшись с непривычным и непонятным ему феноменом, просто буйствует — и публично, и непублично.
Но путь к нормальности никогда и не бывает прямым и легким, особенно тогда, когда от нее отошли так далеко. Однако при всех предстоящих зигзагах этот путь все-таки придется пройти. Не потому, что хочется, а потому, что не будет выбора.
