По сталинским мечтам

Как и всякий коллектив, зашедший в тупик, кремлевская команда обращает свои мысленные взоры назад — к тем временам, когда, по ее представлениям, все было устроено хорошо, правильно и даже идеально. Такими временами для нее являются годы сталинизма.

Их инстинктивную тягу именно к этим временам и к этому опыту сейчас уже просто невозможно камуфлировать. Слишком многое нынче стоит на карте, чтобы темнить, маскировать собственный архаизм и инсценировать взвешенность и даже современность воззрений. Сегодня уж не до взвешенности.

Обращение к Иосифу Сталину за спасительными рецептами происходит по всему проблемному фронту.

И предписание Путина силовикам и военным промышленникам «совершить такой же мощный прорыв в модернизации оборонных отраслей, как это было в 30-е годы» — это только один из новейших примеров возвращения вождей к их корням и истокам. Однако, возможно, пример самый характерный. Ведь именно российский оборонный комплекс выбран для доказывания народу и, если угодно, всему миру, что старая наша власть умеет не только разглагольствовать, но все-таки кое-что смыслит в делах и способна осуществить хоть какие-то великие проекты.

Не зря ведь на том же заседании Совбеза Владимир Путин в очередной раз гарантировал финансирование 23-триллионной программы вооружений, невзирая на явную ее невыполнимость, и в качестве неотразимого довода напомнил, что за «последние тридцать лет» российский ОПК из-за недофинансирования «пропустил несколько циклов модернизации».

«Последние тридцать лет» вместо напрашивающихся «последних двадцати» — невинная ораторская хитрость. Иначе получилось бы, что две трети эры упадка приходятся как раз на собственное путинское правление. Но главное в речи все-таки не это, а изложенный в ней план перезагрузки военной промышленности со всеми его конкретными установками.

Структурная, а местами и текстуальная близость их с соответствующими установками Сталина рождает ощущения, напоминающие те, что возникают при просмотре старой хроники.

У Сталина были «шесть условий» развития промышленности. Есть такие и у Путина. Правда, у него их всего четыре (три пронумерованных и еще одно добавочное — об условиях изготовления у нас аналогов зарубежных образцов вооружений). Зато, рассуждая, например, о кадрах, оба лидера, можно сказать, цитируют друг друга.

«Лозунг «кадры решают все» требует, чтобы наши руководители проявляли самое заботливое отношение к работникам, к «малым» и «большим», выращивали их, выдвигали их вперед…» (Сталин).
«Два слова о кадрах: чрезвычайно важный вопрос, причем на всех уровнях — начиная от рядовых рабочих и инженерных кадров до руководителей предприятий… Мы многое сделали по обновлению руководящих кадров, но, если этого будет недостаточно, будем эту работу продолжать…» (Путин).

Впрочем, возможно, это никакое не цитирование, а просто сходство в направлении мыслей. С той разницей, что Сталин знал, как добьется тех целей, которые поставил, а Путин, похоже, просто не чувствует, чем 2010-е годы отличаются от 1930-х.

Все, на что опиралась сталинская модернизация, сейчас отсутствует.

За первые сталинские пятилетки, с 1928-го по 1940-й, численность занятых в промышленности выросла втрое, а в тяжелой индустрии — даже впятеро. Источниками пополнения рабочей силы были крестьяне, спасавшиеся от коллективизации, женщины (доля которых среди занятых в промышленности выросла с четверти до почти половины) и люди из разгромленного частного сектора в городах. В сегодняшней России возможностей на каком-либо крупном участке экономики «взять числом» нет и быть не может.

Платой за модернизацию 1930-х было радикальное, а то и катастрофическое снижение жизненного уровня — особенно в деревне, но и в городах тоже. В 2010-е ни один слой россиян не согласится жертвовать собой ни ради «модернизации» вообще, ни тем более ради «модернизации ОПК».

Мотивация работников от «малых» и до самых «больших» была в 1930-е смесью панического страха и пылкого энтузиазма. Ни того ни другого в сегодняшних наших работниках «от рядовых рабочих и инженерных кадров до руководителей предприятий», естественно, нет.

И еще одна деталь, о которой не всегда вспоминают. Важнейшим двигателем сталинской модернизации была конкуренция. Например, конкуренция авиационных КБ, предлагавших разные модели истребителей. Или, наоборот, схватка за ресурсы между военными заводами, выпускавшими однотипную продукцию. А экономика по Путину — это место, где монополизм не просто насаждается, а насаждается с ожесточением. Короче говоря, точек совпадения нет вовсе.

Сталинскую модернизацию не повторить и не надо. Если ее и вспоминать, так только чтобы сделать наоборот. Для обновления российской экономики нужен сегодня не социализм, а капитализм, не рост военных расходов, а их сокращение, не урезание трат на образование, дороги, медицину и вообще на все, делающее страну современной, а увеличение этих трат.

Пожалуй, российское общество не совсем созрело для такого обновления. Но зато уж модернизация по-сталински не подходит для него категорически. Как не подходят и прочие составные элементы тогдашнего уклада жизни.

Романтическая ностальгия Путина и его круга о временах, которые ушли безвозвратно, совершенно для них естественна. Это их духовный фундамент. Но каждая очередная их попытка построить на этом фундаменте политику сегодняшнего дня напоминает только об углубляющейся неадекватности представлений высшей власти о возможном и желательном.