Цивилизация
Путина хвалят или ругают, но уникальность созданной им системы власти недооценивают решительно все. Отчего-то не принято замечать, что сегодня на планете ни один другой руководитель крупной страны не правит так долго, как он.
В следующем месяце на саммите G20 разве только король Саудовской Аравии Абдалла, если он вдруг надумал бы там появиться, мог бы сказать нашему президенту, что хоть он и царствует с 2005-го, но фактически взялся за руль раньше, чем Путин, еще в 1990-е, будучи наследником саудовского престола.
А у прочих правителей «двадцатки» даже и такого неформального довода в запасе не будет. Все они пришли к власти в своих странах позже, чем Путин у нас. Причем большинство даже и гораздо позже.
На тринадцатом году своего правления наш президент — неоспоримый старейшина этого коллектива. Все коллеги по руководству великими державами, с которыми он имел дело на старте своей премьерско-президентской карьеры, давным-давно не у дел.
Не только в странах старых демократий, но и в Индонезии, Бразилии, Турции в последнее время как-то наладилась регулярная смена руководящих лиц. Китай категорически не признает западные политические стандарты, но председатель КНР Ху Цзиньтао, который стоит у власти десятый год, готовится в плановом порядке передать бразды «пятому поколению руководителей» в лице своего заместителя Си Цзиньпина.
Эту сменяемость, установившуюся независимо от режимов буквально во всех государствах, имеющих вес в мировой экономике, можно назвать политическим законом XXI века. Только Россия под руководством Путина этот закон опровергла.
Не так легко найти что-то похожее даже и в странах, особого экономического веса не имеющих, но хотя бы просто многолюдных.
Вот список таких стран в порядке убывания численности жителей. В Пакистане власть очередной раз сменилась меньше четырех лет назад. В Нигерии — два года назад. В Бангладеш — три с половиной года назад. На Филиппинах — два года назад.
Следующей идет Эфиопия, в которой мы наконец находим правителя с вызывающим уважение стажем. Мелес Зенауи возглавляет эфиопов уже 20 лет в качестве то президента, то премьера.
Дальше Вьетнам и Египет, которые снова разочаровывают, поскольку в одном начальство меняется регулярно, а в другом было уволено революционным порядком в прошлом году.
Потом немного оптимизма добавляет Иран. Тут рахбар (главный руководитель) аятолла Хаменеи держит бразды уже четверть века, правда, при сменяющих друг друга и всенародно избираемых президентах. И еще немножко радости несет Демократическая Республика Конго (бывший Заир), где президент Кабила у власти пока что всего 11 лет, но получил ее по наследству от отца. Правда, следующий по порядку (и замыкающий двадцатку самых населенных стран) Таиланд опять огорчает. Последняя смена премьеров случилась здесь меньше года назад.
Подводя общий итог, придется признать, что в сколько-нибудь крупных государствах сегодняшнего мира за вычетом двух-трех регулярная смена руководства так или иначе налажена.
Происходит ли она через устоявшуюся демократическую процедуру, как на Западе, в конкуренции нескольких семейно-политических кланов, как в Пакистане, Бангладеш и Таиланде, или же путем плановой ротации управленческих поколений, как в Китае и Вьетнаме, но сменяемая власть в современном мире — это правило, а несменяемая — исключение.
И искать основной массив этих исключений приходится среди симпатичных, но небольших и хорошенько отгородившихся от мира стран. Это Северная Корея и Сирия со своими династиями Кимов и Асадов, Куба под полувековым правлением братьев Кастро, Зимбабве, уже четвертый десяток лет вкушающая руководство Роберта Мугабе, и т. п.
Случайно ли Россия попала в этот клуб? Ничуть. Ведь несменяем у нас не один Владимир Путин, а еще и малочисленный круг тех, кто с давних пор вызывает у него доверие. Или, скажем так, вызывает у него меньше недоверия, чем прочие. В этом кругу несколько друзей, сделанных олигархами. А также Сергей Иванов и Дмитрий Медведев. А еще Игорь Сечин, о котором с идеальной точностью только что было сказано, что у него «не может не быть роли». У каждого из них «не может не быть роли», они перемещаются с одной высшей должности на другую, а
Россия — единственная крупная страна, где система бессрочного управленческого найма распространяется не только на первое лицо, но еще и на его ближайший круг. Какое другое государство похвастает столь длительной неизменностью состава целой группы своих верховных руководящих лиц?
И этот бессрочный наем распространяется, пусть и в менее обязывающих формах, и на начальство рангом пониже. Поэтому привычные министры всей компанией переводятся в президентскую администрацию, а законы пересочиняются, чтобы сделать пожизненной должность председателя Верховного суда, как до этого уже сделали с должностью главы суда Конституционного.
Это даже не автократия. По крайней мере, автократия тут не главное. Это просто команда старинных друзей, которые привыкли друг к другу, охвачены мыслью никогда не расставаться и всегда изобретут способ подогнать под эту свою потребность машину государственной власти.
Понятно, что такое начальственное содружество отгорожено от страны и закрыто для новых людей. Но ведь не вполне. Взлет Игоря Холманских тому пример. Конечно, характер оказанных услуг располагал пожаловать ему скорее руководящий пост в обслуживающем персонале какой-либо из президентских резиденций, чем высокую государственную должность. Но ведь
в построенной Путиным системе власти личное обслуживание и государственная служба — это даже и не смежные, и не родственные сферы деятельности, а просто одно и то же.
Как раз этим такая система и отличается от канадской, китайской или, допустим, индонезийской властных систем. Это и делает ее удивительным феноменом нашего времени, когда мировой державой управляют как семейным владением. Или как миниатюрной банановой республикой. Диковинный эксперимент откровенно затянулся, но его инициатор, кажется, даже и сегодня верит, что его можно будет продолжать до бесконечности.
