Цивилизация
В экономике лопнуло столько пузырей, что среди них как-то затерялся пузырь экономико-пропагандистский — «удвоение ВВП за 10 лет». И ничего уже не попишешь. Удвоение ВВП, о необходимости которого все время говорил национальный лидер, не совершилось.
А счастье-то было близко. И даже возможно. Если сомневаетесь — сейчас докажу. Потому что, когда дело доходит до удвоений, главное — правильно выбрать точку отсчета.
Формально говоря, боевую задачу — «как минимум удвоить» ВВП за десятилетие — Владимир Путин поставил в мае 2003-го перед слушателями ежегодного своего президентского послания. И если действительно начинать счет от этого момента, то шансов на удвоение уж точно нет.
За шесть лет, с 2003-го по 2008-й, российский валовый продукт вырос на 50%. И добрать недостающие проценты за четыре оставшихся года не получится никак.
Трехлетний кризис, под который начальство, по его собственным словам, сейчас подгоняет свои планы, с «десятилеткой удвоения» не монтируется.
Но ведь можно распорядиться статистикой гораздо рачительнее. Все-таки эпоха Путина началась не в 2003-м, а в 1999-м, когда он в первый раз стал премьером. Вот этот год и сделаем годом отсчета. И тогда десятилетка закончится в нынешнем, 2009-м. За первые девять ее лет (2000–2008) валовый продукт увеличился на 82,1%. Видите — заметно лучше. Жаль только, итоговый десятилетний прирост будет ниже уже достигнутого девятилетнего. Потому что в 2009-м у нас будет спад.
Однако ведь можно расставить цифры еще умнее. Эпоха эпохой, а неумолимая экономическая логика заставит нас принять за точку отсчета вовсе не путинский 1999-й, а предыдущий, 1998-й, год дефолта, год падения нашей экономики до самого низкого уровня в новейшей российской истории. И тогда окажется, что
за десять прошедших с тех пор лет (1999–2008) валовый продукт вырос на 93,8%. И если бы в 2008-м ВВП увеличился не на 5,6%, как об этом сообщили на днях, а на 9,0%, то мы бы именно сейчас всенародно праздновали его удвоение.
И каких-нибудь полгода назад в Кремле и Белом доме не сомневались, что именно так и будет: супертемпы казались достижимыми или почти достижимыми (в 2007-м, например, рост был 8,1%), а о близости спада, который так некстати испоганил статистику последних месяцев, никто, понятно, и не догадывался.
Поэтому согласимся, что триумф мог-таки быть. Ему помешало мелкое хронологическое невезение. Случись дефолт на несколько месяцев раньше, ударь нынешний кризис немножко позже — и наши начальствующие лица как раз успели бы потешиться этой своей «десятилеткой удвоения». Другое дело, что сколько-нибудь неказенного толку от такого «удвоения» все равно было бы мало.
Потому что реального развития за ним нет. Так уж в итоге получилось. Хотя сам по себе лозунг даже и не заключал в себе чего-то заведомо плохого. И вообще не был нов. В 1960-е годы «удвоение за 10 лет» провозглашалось, например, в Японии. Правда, удваивали там не ВВП, а национальный доход и не в целом, а на душу населения. Что, конечно, смотрелось как-то человечнее, чем технократическая формула, придуманная в чиновной среде и только ее и способная воодушевить.
Но и технократический лозунг можно упаковать по-разному. Первоначально, между прочим, он был упакован так: «Конкурентоспособным должно быть у нас все — товары и услуги, технологии и идеи, бизнес и само государство… Очевидно, что мотором экономического роста является частная инициатива…» Вот каким
продвинутым было словесное сопровождение «удвоения ВВП» в том давнем майском путинском послании 2003 года. До ареста Платона Лебедева, первого миллиардера, ставшего жертвой «дела ЮКОСа», оставалось несколько недель.
«Удвоение ВВП» родилось не внезапно. Оно было продуктом грустных размышлений над нашей постдефолтной экономикой. Удешевление рубля, вытекающий отсюда рост конкурентоспособности, загрузка старых мощностей — все это на первых порах резко двинуло хозяйство вверх. В 1999-м ВВП вырос на 6,4%. В 2000-м — аж на 10%. Это был наш абсолютный постсоветский рекорд, в который, правда, внесли вклад и подросшие цены на нефть.
Потом эффект дефолта стал ослабевать, да и нефтяные цены слегка сыграли вниз. В 2001-м рост уменьшился до 5,1%, в 2002-м — до 4,7%. Надо было что-то придумывать. Или улучшать деловую атмосферу, строить современные общественные институты и надеяться, что хозяйство со временем отзовется на это ростом. Или всей мощью государства работать на статистику, подгонять экономику всеми имеющимися под рукой хлыстами, превратить темпы в фетиш.
Или же, как мечтали тогда наверху, найти какой-нибудь хитрый способ совместить и то, и это. Лозунг «удвоения ВВП» как раз и придумывался, чтобы умиротворить сторонников обоих подходов.
На старте ни Путин, ни его тогдашние советчики и доверенные лица еще не догадывались, что в новом лозунге уже содержится выбор между этими двумя путями. Это стало ясно само собой, с первыми же практическими шагами.
Молиться на «темпы» номенклатуру приучил еще Иосиф Виссарионович. Она не нуждалась в том, чтобы ей объясняли, что надо делать в ответ на такие призывы.
Средств на казенное подхлестывание экономики неожиданно нашлось с избытком — пять лет подряд (2003–2008 годы) нефтяные цены лезли вверх. А с ними и отчетные темпы роста.
Денег было так много, что любые экономические нелепости сходили с рук и казались мудрыми. А тут еще из самой сердцевины империи зла, с Уолл-стрита, подоспели идеи, на которые нашим бюрократическим мечтателям просто не хватило бы воображения.
Авторитетнейший в ту пору инвестиционный банк «Голдман Сакс» ради привлечения и развлечения клиентов-инвесторов изготовил доклад про то, каким будет ВВП у главных стран до 2050 года включительно.
Это был образчик тех бесстыжих спекулятивных фантазий, которые сегодняшний Запад с такой страстью задним числом клянет. А тогда, зайдя на сайт банка, его туповатые, но богатые клиенты включались в увлекательную компьютерную игру, этакое соревнование двух команд — G6 (США, Япония, Германия, Соединенное Королевство, Франция, Италия) и BRIC (придуманное голдман-саксовским аналитиком г-ном О'Нилом мысленное объединение Бразилии, России, Индии и Китая).
На первых порах выигрывает команда G6, а к 2050 году ее обгоняет команда BRIC. Участники соревнуются по размерам своих ВВП. Откуда эти самые ВВП берутся и что за этими цифрами стоит — американских экспертов не занимало. Они просто переносили вчерашние темпы роста в будущее и раскладывали свои вычисления по годам и странам. Такая вот игра, ориентированная на интеллект и кругозор детей среднего школьного возраста.
Лестные по содержанию и мультяшечно-наглядные по форме, прогнозы эти оказались идеальной наживкой для наших кремлевских патриотов и поэтому широчайшим образом рекламировались в российских медиа. Вот как их пересказывало одно почтенное издание:
«Итак, к 2018 году позади нас останется Италия, в 2024-м мы обгоним французов, в 2027 году Великобританию, а в 2028-м и Германию… Так что уже в 2030 году мы можем спокойно отпраздновать победу над Европой и задуматься о других, более крупных конкурентах…»
Легко заметить, что в отличие от популярного в древности дельфийского оракула пифия двадцать первого века была на редкость конкретна. Это был большой плюс с точки зрения сиюминутного пиара, но явный минус почти во всех остальных отношениях, поскольку позволял проверить точность предвидений гораздо раньше, чем пробил 2050 год.
Сегодня «Голдман Сакс» вынужден у себя дома выслушивать о себе много разного. Но каких-то полтора года назад на петербургском экономическом форуме первые лица российского правительства и их гости, экс-канцлер Шредер и экс-глава Всемирного банка Вулфенсон, обмениваясь речами, похожими на тосты, вовсю цитировали друг другу голдман-саксовские цифры и явно принимали их всерьез. «Удвоение ВВП» на глазах обретало второе дыхание и глобальную перспективу. Уж, наверно, за 10 лет вырастем вдвое, ведь, по американскому прогнозу, к 2050 году вырастем в 20 раз. Так сказал сам Вулфенсон, а Вулфенсон не ошибается.
Когда сегодня наши вожди жалуются, что «западные коллеги», мол, до последнего уверяли, будто мирового кризиса не будет, то корят их за попытки перевалить вину на других, да притом еще и детски наивные. Что наивные, согласен, но в искренность негодования верю. И в самом деле, оказалось, что большие дяди врут не хуже нас, пацанов. Чем не шок?
Уже победили в мыслях Европу и «задумались о более крупных конкурентах» и вдруг обнаружили себя у корыта. Правда, не в одиночестве. Благожелательный человек скажет, что это обоготворение темпов роста, это благоговейное перебирание процентов ВВП — часть мирового поветрия. Что всевозможные «индикаторы», «агрегаты», «денежные массы», «индексы потребительских цен» и прочие цифровые параметры, специально заточенные для того, чтобы ими манипулировать, везде превратились в фетиши, всюду заслонили собой действительность и помешали увидеть подступающий глобальный кризис.
Пожалуй, так. Но
нигде поклонение казенным хозяйственным цифрам не приняло таких языческих форм, как у нас. Хотя сами цифры, если бы наши власти не делали из них культа и на трезвую голову разобрали на составные части, могли о многом им рассказать.
О том, например, что добыча полезных ископаемых (если считать не по «индексам промышленного производства», а более честно — по добавленным стоимостям) была у нас не только в предкризисном 2008-м, но даже и в жирном 2007-м ниже, чем в 2004-м. Что при том же способе измерения производство электроэнергии, газа и воды перестало у нас расти еще в 2006-м. Что производство в обрабатывающей промышленности (тоже считая по добавленным стоимостям) в целом за 2008 год уже практически не увеличилось: рост по сравнению с 2007-м составил всего 0,9%, хотя, если верить главному отчетному показателю — индексу промышленного производства, подъем еще просматривался — 3,2%.
Иными словами, еще на пике удвоения ВВП, в 2007 году, самом блестящем после 2000-го по темпам роста, этот самый ВВП рос только за счет розничной торговли, то есть импорта, финансируемого нефтедолларами, а также за счет обрабатывающей промышленности, финансируемой нефтедолларовыми же субсидиями или кредитами, фактически выданными под залог нефтедолларовых же резервов. А в первую, жирную еще половину 2008-го у российского ВВП остался и вовсе один локомотив — торговля импортом. Это был в чистом виде пузырь, приговоренный к тому, чтобы лопнуть.
Он и лопнул. А «удвоение ВВП» то ли навсегда, то ли на время переместилось в музей бюрократических фантазий.
