Цивилизация
На восьмидесятилетии Евгения Примакова Владимир Путин спел колыбельную Ленинграду и выступил с двумя тостами, один из которых оказался одновременно и внезапным, и программным, но был так лихо заверчен, что гости до сих пор путаются в показаниях и в трактовках. Вроде бы безобидное намечалось мероприятие, хоть и с «тяжеловесами» за столом, а потом — раз, и мы уже на политической арене, где вершатся судьбы народов. А начиналось все со светских любезностей, с песнями и танцами. Но, чтобы оценить тот самый, как бы назвать его точнее, геополитический тост Путина, полезно представлять последовательность, в которой события развивались.
Крупнейший государственный вельможа Евгений Примаков уже второй раз подряд справляет юбилей по месту деловой прописки — в Центре международной торговли. Владимир Путин приехал вовремя — всего через полтора часа после официального начала. (Мероприятие начиналось рано — в четыре, и примерно в двадцать минут шестого в зале появился господин «наше все».) Среди гостей были вице-премьер Сергей Иванов, коммунист Геннадий Зюганов, губернатор Валентина Матвиенко, первый вице-спикер Совета федерации Александр Торшин и другие государевы люди первой категории.
Господин Примаков любит Грузию и часто подчеркивает свое с ней родство.
Детство Евгения Примакова прошло в Тифлисе, его первой женой была грузинка, но, как рассказывают грузины, обожающие копаться в биографиях, это не главный аргумент. Грузинская общественность утверждает, что мать Евгения Примакова — тифлисская армянка (вплоть до 20-х годов Тифлис был очень армянским городом) и до брака она носила фамилию Арутюнова, а может, даже и Тер-Арутюнова.
Потому среди гостей было немало лиц с грузинскими корнями: бывший министр иностранных дел Игорь Иванов (грузин по матушке), нынешний министр иностранных дел Сергей Лавров (фамилия отца Сергея Лаврова — Калантаров, он тифлисский армянин), олигарх Шалва Бреус, академик РАН Виктор Геловани с фантастически красивой супругой Наной Геловани, урожденной Анджапаридзе, певица Нани Брегвадзе и скульптор Зураб Церетели. Тамадой, конечно, тоже был грузин — старый друг юбиляра, главный кардиолог Москвы Давид Иоселиани.
И вот такая «чисто литературная» деталь: на протяжении всего вечера тамада Иоселиани называл сидевшего вместе с Примаковым Путина первым лицом государства.
Конечно, кардиохирург вовсе не обязан разбираться в оттенках субординации крупных сановников, но многие профессионально искушенные в политических тонкостях гости ему вторили, и обращение это не вызывало никаких возражений.
Первый тост Владимира Путина звучал приблизительно так: «История России сложная и временами кровопролитная. Но в ней есть свои Примаковы, и потому эти кровопролития заканчиваются, а иногда и не начинаются». Господин Примаков алаверды ответил, что всегда будет предан господину Путину, потому что тот спас Россию. На этих словах премьер сел, и гости стали развлекать себя сами.
Министры во главе с Александром Авдеевым отчебучили стихотворные куплеты на четверых.
Песню Юрия Визбора «Если я заболею, к врачам обращаться не стану» исполнил сам Евгений Примаков. Сергей Степашин выступил в певческом классе, увы, бледнее всех. Если на прошлом юбилее господин Степашин музицировал дуэтом с Кобзоном и его скромные вокальные данные и слух были затонированы мощностями Иосифа Давыдовича (господа исполняли песню о Ленинграде), то в этот раз господин Степашин отважился на соло-дивертисмент, чем доставил гостям несколько неприятных мгновений. К счастью, на этом юбилее песню о Ленинграде (она же «Вечерняя песня» композитора Василия Соловьева-Седого) господин Степашин пощадил, и петь именно ее неугомонный певец Кобзон вытащил Владимира Путина. «Город над вольной Невой» премьер исполнил на удивление симпатично. Гости очень тихо вспомнили, что Путин с детства любил музыку и музыкантов, и, посовещавшись, решили, что премьер втихаря берет уроки вокала.
В последний раз пожелав «доброй ночи» родному Ленинграду, премьер вернулся за стол к Примакову. И два матерых царедворца — Никита Михалков и Зураб Церетели — практически в одно и тоже мгновение решились на прорыв.
(Видимо, уловили соответствующую эманацию или увидели знак в небесах.) Они решительно стали продвигаться к столу Путина с двух боков. И представляете себе, какие волки там были, если никто из культработников повышенной пробиваемости — ни Михалков, ни Церетели — так и не смогли к Путину подойти. В решающий момент оркестр урезал «Яблочко». И величайшая сила музыки остановила движение творцов. Они тут же стали притворяться, будто бы впитывают каждую ноту выдающегося музыкального произведения, ради которого-то они сюда и явились. Никита Михалков даже изобразил ногами нечто эдакое.
После «Яблочка» вышла Нани Брегвадзе. Для затравки она спела первую песню, вторая должна была быть очень эффектной и очень грузинской. И тут, между первой и второй, на эстраде появился Владимир Путин. Картина называлась «Сильно не ждали».
Третий дивертисмент премьера стал для всех неожиданностью. Еще большей неожиданностью стало содержание спича: он прозвучал как гром среди ясного неба.
Владимир Путин сразу предупредил, что очень хорошо понимает, что все сказанное выйдет за пределы этого зала. Более того, он на это и рассчитывает. После чего озвучил ошеломляющее заявление, что вопрос воссоединения Грузии решаемый. И что нет тех вопросов, которые мы не можем решить. «Вот пусть он (Евгений Максимович — прим. автора) и займется этим вопросом». Последние слова были восприняты чуть ли не как назначение Примакова — до революции были такие чиновники по особым поручениям.
Тост премьера, вообще говоря, был страшноватеньким: наша власть необъятна, что хотим, то и воротим, можем присоединить, а можем и отрезать.
Но Владимир Путин выписал блестящий пиар-крендель, и залом овладело ликование на грани истерики. Под бурные рукоплескания премьеру Нани Брегвадзе запела «Тбилисо». Казалось, будто бы это срежиссировано нарочно — гимн следует за одой.
Почти сразу после «Тбилисо» Владимир Путин покинул зал. Вид у него был довольный. Гостям стало ясно, что вечер пошел на спад. Все разом стали разъезжаться.
Расчет на то, что «они же и сообщат», полностью оправдался. Место премьера еще не остыло, как все стали трезвонить в Тифлис. Гостей-романтиков пытались образумить гости-скептики: великий кормчий только что признал территорию, так как же он может говорить, что вернет откуда оторвал, ведь это же давление на младших партнеров! Но легковерные грузины находились в состоянии радостной эйфории: «Он сказал, что нам все вернут!» – т. е. они услышали ровно то, что хотели услышать.
Не аффилированная же к Грузии часть зала истолковала программный тост президента совсем по-другому: все, что мы считаем своим, останется при нас, но коли будут послушны, то пределов нашей благосклонности и щедрости не будет.
А скептики же углядели в выступлении Владимира Путина совсем уж зловещий смысл: рулевой издаля приступил к созданию главного проекта своей жизни — проекта по воссозданию в новом виде того чудовища, что в стародавние времена называлось Советский Союз.
И если предположить, что пессимисты правы, то вот тогда как раз и складывается вся цепочка. Получается, и Абхазию взяли, чтобы использовать как наживку для получения всей Грузии в целом. Тогда и отданный Крым — удобная «мулька», чтобы улучить момент забрать под себя всю котомку. Похоже, это и есть главный великого кормчего проект — все остальные он уже выполнил.
