Цивилизация
По тому, как российская власть относится к политическим переменам в ближнем зарубежье, можно неплохо изучать ее самоощущение, уровень понимания не только международных, но и внутриполитических проблем России. В условиях дефицита публичной политики и обусловленного им недостатка качественной информации о реальных процессах, протекающих в отечественной политике, это не так уж и мало.
Еще пять лет назад, в не такие уж давние времена, в отношении к этим переменам, получившим тогда романтическое название «цветных революций», в российских правящих кругах доминировали демоническо-конспирологические оценки, которые и внедрялись в общественное мнение стараниями государственной пропагандистской машины. Силы, приходившие к власти в результате уличных протестов, однозначно трактовались как темные, проплаченные, стоящие на службе у еще более могущественных темных сил, окопавшихся где-то за рубежом. Не будем сейчас рассматривать адекватность подобных оценок. Это тема для специального разговора, который уведет далеко в сторону. Важно, что
подобное отношение не только отражало боязнь распространения на Россию опыта «цветных революций», но, по большому счету, обозначало скрытое признание, что причины, приведшие к этим политическим катаклизмам, — вопиющая социальная несправедливость, высокомерие правящих классов, относящихся к своему народу как к существам с примитивным сознанием и потребностями, — есть и в нашей стране.
И даже публичная бравада, что Россия — страна великая и уникальная и не по рангу ей всерьез задумываться над происходящим в ближайшем окружении, на самом деле лишь отражала эти страхи. Ведь нападение, как известно, наилучший способ обороны.
Прошли годы. Силы, пришедшие к власти в результате «цветных революций», сделали, кажется, все или почти все, чтобы дискредитировать как эти события, так и надежды граждан своих стран, искренне поверивших в то, что они могут создать у себя справедливые, развитые и демократические общества. В условиях нефтегазового бума на фоне этих государств Россия стала выглядеть образцом процветания. Поэтому боязнь распространения на нашу страну плохих идей из ближнего зарубежья у российских верхов быстро прошла. Ей на смену пришло высокомерие, апломб при рассуждениях «о братьях меньших». А с ними и искренняя вера в то, что в России все устроено по-другому. Не случайно российский премьер, говоря недавно о причинах, приведших к свержению в Киргизии президента Бакиева, со знанием дела отметил, что это семейственность, клановость, распределение хороших должностей среди своих. И говорил об этом так, будто подобные явления в современной России начисто отсутствуют.
Наши правящие слои, по-видимому, действительно убеждены, что Россия —другая страна по сравнению с постсоветским окружением. И не только размерами выделяется, но и особым, бесконфликтным характером своего политического строя, для которого характерна не борьба классов, а их нежное сотрудничество.
Как в старых советских учебниках по общественным наукам. Правда, там подобную логику приписывали разного рода ревизионистским и националистическим идеологам в разных странах, боровшихся с марксизмом-ленинизмом и его лозунгом о классовой борьбе как о движущей силе истории. Но времена меняются, и борцы с марксизмом, как выясняется, были весьма прозорливыми политическими мыслителями, идейное наследие которых вполне можно использовать. И в этой обстановке уверенности в собственных силах главным мотивом, формирующим отношение к процессам перемен, время от времени случающимся в постсоветских странах, становятся соображения геополитического и стратегического характера.
Взять, к примеру, ту же Киргизию. Пока в Москве существовали серьезные надежды на то, что новая власть выгонит из страны американскую базу Манас, отношение к ней было в целом умеренно позитивным. Дескать, неплохие ребята, башковитые, смекнут, где могут денег получить. Но вот новое правительство, судя по всему, дало понять, что от балансирования между великими державами во внешней политике оно отказываться не собирается. И тут же российская пропагандистская машина развернулась на 180 градусов. Внезапно выяснилось, что правительство это слабое, ничего, по большому счету, контролировать не может. И ждать от него нечего. Люди, пришедшие наверх, — бывшие соратники свергнутого президента, с ним в свое время рассорившиеся. И потому будут они заниматься тем же самым, что их бывший босс, — «пилить», распределять, но только между своими. Да еще среди новых руководителей, оказывается, есть те, кто ориентируется на американцев. Словом, несчастная страна, обреченная на бег по замкнутому кругу при постоянно сокращающемся объеме ресурсов, которые уже почти совсем растащила вороватая местная элита…
Конечно, подход, разделяющий властные элиты малых стран на «хороших» и «плохих» парней (а в нашу эпоху равноправия еще и «девчонок»), как показывает мировой опыт, неоднократно доказывал свою эффективность в политике великих держав. Правда, было это во времена «дипломатии канонерок», колониальных империй да биполярного мира, поделенного сверхдержавами на сферы влияния. Сейчас, в условиях наступившего ХХI века, когда мир, как считают в Москве, вроде бы двигается к многополярности, все гораздо сложнее.
Политика великих стран может быть эффективной, лишь когда учитывает специфику национальных интересов небольших государств. А они далеко не всегда идентичны интересам больших.
Если говорить о странах Средней Азии, то вне зависимости от того, кто там находится у власти, их интерес в том, чтобы балансировать между тремя глобальными игроками — Россией, США и Китаем. Поэтому, если хочешь чего-то добиться, надо искать пересечения своих интересов с теми, которые сформировались у них, и на этой основе строить политику «возможного». В любом другом случае все усилия окажутся тщетными. Деньги возьмут, пообещают, как свергнутый Бакиев, но ничего не сделают. И выяснится, что замкнутый круг характерен не только для внутренней политики государств, образовавшихся на развалинах СССР, где постсоветские по своей природе элиты циклично сменяют друг друга, ничего не меняя в обществе. Такая же траектория типична и для российской политики по отношению к этим странам: попытки привлечь кого-то щедрыми «грантами» и экономической помощью — разочарование и поиски новых реципиентов — новые гранты и новые разочарования. Так не пора ли освободиться от иллюзий, выйти за пределы круга и увидеть иные конфигурации в политике?
