Цивилизация
Я уже несколько раз замечал, что Владимиру Путину просто дьявольски везет. Везет во всем начиная с мировых цен на нефть и заканчивая победами теннисистки Марии Шараповой.
С фашистами ему тоже повезло. Ну, предположим, что националистическая демонстрация в День примирения и согласия выведена была на улицы Кремлем. Предположим, Владислав Сурков, или кто там в Кремле, отвечает за манипулирование общественным мнением, собрал умеренных вполне националистов Дугина, каковые сами по себе не страшные, потому что умеренные. Предположим, приправил умеренных националистов бойцами из РНЕ (организация запрещена в России), которые сами по себе тоже нестрашные, поскольку их немного, и они скорее хулиганят, чем свергают власть. Предположим, тот же Сурков велел телевидению молчать, так что репортажи про марш фашистов появились на радио «Эхо Москвы». То есть не под грифом «официальной пропаганды», а под грифом «свободы слова». Предположим, все это вместе действительно напугало либеральную общественность.
Предположим еще, что партия «Родина» со своими националистскими роликами по телевизору вполне подконтрольна Кремлю и работает жупелом, чтобы либерально настроенный обыватель и впрямь поверил, будто нацизм не только существует на бытовом уровне выкриков пьяного подонка, а сформировался в серьезную политическую силу.
Однако не можем же мы предположить, что восстания молодежи в парижских пригородах тоже заказал замглавы администрации президента России Владислав Сурков. Это просто Кремлю повезло.
Моя мама, человек аполитичный и ничем, кроме сугубо семейных дел, не интересующийся, прильнула теперь к радиоприемнику, и в голове у моей мамы сложилась вполне апокалиптическая картина.
Во-первых, — думает моя мама, — по улицам Москвы прошла фашистская демонстрация, и ничего этим людям не было за то, что они вскидывали руки в нацистском приветствии и выкрикивали националистические лозунги.
Во-вторых, — думает моя мама, — государственное телевидение не показало этой демонстрации, то есть испугалось ее и спрятало голову в песок.
В-третьих, — думает моя мама, — вот же «Родина» уже показывает по телевизору националистические лозунги, то есть скоро возьмет власть.
В-четвертых, — думает моя мама, — вот во Франции мигранты бунтуют, и от этого в России националистические настроения окрепнут, и фашисты возьмут власть.
В-пятых, маму мою напугал в метро какой-то пьяный мерзавец. Он хотел было поговорить с моей мамой, то ли денег попросить у нее, то ли еще что. А мама отказалась разговаривать с ним, поскольку он пьяный мерзавец. А он кричал: «Не хочешь разговаривать со мной! А я русский человек! Русских не уважаешь, сука!».
Моя мама, пожилая женщина, бежала от этакого соотечественника и теперь думает, будто фашисты повсюду. Фашизм теперь для мамы моей существует не только в телевизоре, не только в сводках новостей, но и в ее личном опыте.
Мама испугалась. Она слушает радио, она следит за новостями.
Она теперь вздохнет с облегчением, если «Родину» снимут с московских выборов, даже если от этого выиграет «Единая Россия», которую моя мама не любит. И вовсе не исключено, что к парламентским выборам в 2007 году и к президентским выборам в 2008-м мама моя настолько разовьет в себе страх перед фашистами, что проголосует не за Григория Явлинского, как обычно, а за «Единую Россию». Состоящую из милиционеров и спецслужбистов. И на том лишь основании, что эти люди есть единственная сила, способная противостоять фашизму.
А на президентских выборах 2008-го мама моя проголосует за преемника, лишь бы против фашиста. Точно так же в 96-м голосовала за Ельцина, лишь бы только не пришел к власти Зюганов.
Это, позвольте заметить, и есть несвобода. Свободный человек голосует исходя из симпатий. Несвободный – от страха.
