Цивилизация
Владимир Путин, и в этом, он, увы, действительно совпадает с большинством населения, а также нашей политической элиты, открыто толкает Россию к новой бессмысленной гонке вооружений. Страну мобилизуют на подготовку к воображаемой войне, которой никогда не будет. Вообще в головах у людей, определяющих национальную политику, перевернуты базовые представления о том, что определяет безопасность и суверенитет государства в современном мире. «Очевидно, мы не сможем укреплять наши международные позиции, развивать экономику, демократические институты, если будем не в состоянии защитить Россию», — написал, к сожалению, наиболее вероятный следующий президент страны в своей статье про армию. Эта внешне гладкая фраза ставит все с ног на голову.
Как раз наоборот, очевидна обратная зависимость: пока мы не разовьем (на самом деле пока не создадим) полноценную национальную экономику и демократические институты, нам ни за что не укрепить международные позиции.
И мы точно не будем в состоянии защитить Россию, если она кому-нибудь понадобится как объект военной агрессии, что крайне маловероятно. В современном мире армия далеко не ключевой рычаг обеспечения безопасности цивилизованного государства. Силу и прочность государствам в начале ХХI века придают развитая экономика и обеспечивающая стабильность, предсказуемость, сменяемость власти, достаточная политическую гибкость демократия.
Мировоззрение, согласно которому у страны нет и не может быть союзников, кроме «армии и флота», отстало от реальности на десятилетия и в принципе исключает возможность нормального развития. Кандидат Путин бойко обещает гигантские расходы (23 триллиона рублей в ближайшее десятилетие) на армию, смысла и предназначения которой сам не понимает. Государство, экономика и само население у нас опять могут стать придатком армии, если реально исполнять написанное в путинской статье, а не считать это обычным предвыборным пиаром. Правда,
последние путинские двенадцать лет, когда военные расходы наращивались неуклонно, даже не прервав рост на кризис, показали: реально увеличиваются лишь объемы воровства в оборонно-промышленном комплексе, но не военная мощь страны.
Но абсурдная цель, даже если государство устроено так, что ее все равно не достичь, не перестает от этого быть менее абсурдной.
Вроде еще перед глазами пример Советского Союза. Внешне могучая армия (уж тогда в недостатке военной мощи упрекнуть советскую империю не могли даже ее злейшие враги) при отсутствии сколько-нибудь эффективной экономики и крахе объединяющих нацию ценностей не увеличила, а критически уменьшила безопасность страны. Низкие цены на нефть и половинчатые политические реформы ускорили распад казавшейся могучей империи безо всякой внешней агрессии. Но на гербе России вместо двуглавого орла давно пора изображать босую ногу, наступающую на грабли. Логика развития, которая привела к гибели СССР, на полном серьезе выдается властью за программу для России на ближайшее десятилетие.
Вопрос даже не в том, какая именно армия нужна России. Важнее, какой власть хочет видеть саму Россию: нормальное военное строительство возможно, только когда армия подстраивается под государство, а не наоборот.
В пространной путинской статье об армии нет главного: в ней не написано, кто и что нам, собственно, угрожает.
Ну, кроме откровенного фетиша российской внешней политики — американской системы ПРО. Хотя ПРО — это «противоракетная оборона», то есть изначально оборонительный проект. И угрозой России ее можно считать только в том случае, если в полном соответствии с позднесоветской военной доктриной Россия все еще готовиться воевать с Америкой. Причем намерена напасть первой, да еще и с применением стратегического ядерного оружия.
Россия имени Путина собирается строить имперскую армию, не являясь империей и не имея ни малейших шансов стать ею в обозримом историческом будущем (в утешение российским империалистам можно сказать, что стать империей в обозримом будущем не сможет никто: сам мир изменился таким образом, что время государств, способных силой присоединять территории и диктовать свою волю кому угодно за тридевять земель от своих географических границ, прошло). Это даже не подготовка к прошлой войне — это гигантское напряжение сил и отвлечение средств на заведомо неисполнимую, неправильно поставленную задачу.
В начале 90-х годов применительно к российскому ОПК употреблялось быстро девальвированное практикой слово «конверсия» — перевод военных предприятий на выпуск гражданской продукции. Если научный и технологический потенциал «оборонки» позволяет, вполне можно попробовать еще раз. И вовсе не обязательно, чтобы танковый завод выпускал кастрюли. Просто надо понимать, что плохие танки не пригодятся точно (не факт, что в современных войнах пригодятся и хорошие), а кастрюлям найти применение куда легче.
Разумеется, можно развивать оборонную промышленность как ориентированный на экспорт бизнес. В 2011 году Россия наторговала оружием на рекордные для себя 14 миллиардов долларов. Но торгуем-то мы в основном советскими образцами. А число стран-покупательниц в силу известных геополитических событий и желания государств третьего мира получать более современное оружие неумолимо сокращается.
В любом случае, как это ни странно для нынешней власти, не армия будет главным гарантом безопасности и обороноспособности России в ХХI веке. Более того, никакая армия вообще не будет таким гарантом.
Страна, которая не производит ничего, кроме нефти и газа, обречена на прозябание независимо от количества пехотинцев, танков, истребителей пятого поколения и даже ядерных боеголовок. Верхней Вольтой с ракетами однажды мы уже были.
