Цивилизация
Историческое решение о расширении Москвы ставит крест на лужковском генплане, вокруг которого было столько шума буквально год назад. Но это вовсе не значит, что собянинский проект резиновой Москвы не постигнет та же участь. Все крупные мегаполисы имеют общее свойство обламывать грандиозные долгосрочные строительные планы властей. А в России эта особенность усугубляется заложенной в самой архитектуре власти невозможностью исполнять практически любые начальственные замыслы.
О пользе расширения Москвы, тем более о необходимости гармонизации или координации развития ее транспортной инфраструктуры с инфраструктурой ближнего Подмосковья, говорили давно и упорно. Между тем у нынешнего решения есть одна главная причина, и она не логистическая, а политическая: надо было обозначить особо важную роль Сергея Собянина в федеральной системе власти. Стать мэром Москвы после работы главой администрации президента и руководителем аппарата правительства — все-таки очень ощутимое аппаратное понижение. Поэтому, как только фамилия Собянина всплывала в связи со слухами о грядущей отставке Лужкова (а всплывала она задолго до остракизма Юрия Михайловича), обязательно говорили и про грядущее объединение столицы с областью. Как раз «под Собянина». Теперь
мэр Собянин уже вошел в историю: при нем впервые с 1984 года, то есть вообще впервые за время существования постсоветской России, раздвигаются границы столицы.
Кроме аппаратного возвеличения Собянина у этого решения есть еще один прикладной политический смысл. Помните, как начинал работу нынешний мэр? То не пойми зачем сносил торговые палатки у станций метро, то после серии совещаний по транспортной проблеме чиновники мэрии вдруг начинали бредить, что ситуация с пробками в столице может быть радикально улучшена уже к марту 2011 года. Иными словами, сразу становилось понятно: в городском хозяйстве новый начальник разбирается не очень, уж точно не лучше своего предшественника. Расширение границ столицы на юго-запад становится для Собянина отличным политическим прикрытием: не царское, то есть не мэрское, это дело улучшать текущее состояние городского хозяйства, ведь он мэр-расширитель, ему выпала великая миссия строить будущую новую Большую Москву.
Сроки реализации проекта таковы, что никто с нынешней команды за исполнение все равно не спросит.
По оценке заместителя мэра, главы московского стройкомплекса Марата Хуснуллина, Москве может потребоваться до 20 лет, чтобы освоить и застроить присоединенные к ней земли. «На 100 процентов мы решим эту задачу, думаю, за 20 лет», — сказал Хуснуллин. И честно добавил, что «говорить о конкретных сроках еще рано», поскольку еще нужно пересмотреть генплан.
Достаточно посмотреть, что происходило в России на протяжении хотя бы полутора последних веков в любые 20 лет ее истории, чтобы понять: за это время политические, экономические, социальные расклады могут настолько измениться, что о нынешнем проекте вообще забудут. Даже если Хуснуллину или самому Собянину удастся повторить карьеру во власти Анастаса Микояна, того самого, который занимал свой наркомовский пост «от Ильича до Ильича без инсульта и паралича», не факт, что они будут помнить о своих градостроительных планах пятнадцати- или двадцатилетней давности.
О том, насколько зыбки подобные планы, даже осененные высочайшим соизволением, свидетельствует судьба куда менее грандиозного проекта – газпромовского «Охта-центра» в Петербурге. Еще год назад казалось, что и башня будет построена заявленной высоты, и леди-губернатор, так яростно ее лоббировавшая, будет править еще долго. А теперь выясняется, что не будет ни башни, ни губернатора.
Хотя ни первые лица федеральной власти, ни ее курс не изменились.
Кроме чисто внутренних субъективных политических препятствий на пути проекта новой резиновой Москвы могут встать и объективные внешние. Достаточно повторения новой волны глобального экономического кризиса (российские чиновники даже стали называть публично его возможные сроки — 2018–2019 год, хотя в данном случае почти нет сомнений, что не угадает никто), чтобы строительные планы были скорректированы самым безжалостным образом.
Поэтому пока резиновая Москва — это вполне утопический проект, решающий тактические политические задачи нынешней федеральной и столичной власти, но ничего не говорящей нам о том, какими на самом деле будут границы этого мегаполиса и его облик в следующем десятилетии.
«Этот город покоится на спекуляции и прибыли, поэтому никакой мэр и никакой монарх не в состоянии ничего поделать с его глубинной органической волей», — написал Питер Акройд в своей замечательной биографии Лондона. Это в полной мере касается и Москвы, причем дело не только в спекуляции и прибыли. Мегаполисы управляют людьми едва ли не в большей мере, чем люди мегаполисами.
