Безопасность несуществующей страны

Через месяц нам с вами обещают новую стратегию национальной безопасности до 2020 года. К ней должны прилагаться военная доктрина, доктрина продовольственной безопасности и концепция государственной национальной политики. Эти документы, которые, даже оказавшись в свободном доступе, вряд ли будут прочитаны подавляющим большинством жителей России, в некотором смысле важнее любых антикризисных планов. И уж тем более важнее изначально утопической и не рассчитанной на реализацию стратегии развития России до 2020 года (в девичестве — «план Путина»). От того, чего боится и с чем намерена бороться наша власть (а именно безопасность власти в России всегда была и остается синонимом безопасности государства и народа), напрямую зависит, чего бояться нам с вами. А

от адекватного определения угроз зависит будущее страны, которое куда важнее личного политического будущего Путина или Медведева.

В том тексте стратегии национальной безопасности, который есть на данный момент, ни один противник России поименно не назван. Но, как говорится в одном советском анекдоте, «я знаю, на кого вы подумали». Разве можно не догадаться, о ком идет речь, например, из такой фразы: «Угрозами военной безопасности является политика ряда ведущих зарубежных стран, направленная на получение преобладающего превосходства в военной сфере, прежде всего в стратегических ядерных силах, формировании глобальной системы противоракетной обороны и милитаризации космоса». Мы считаем своим противником США — страну, на самом деле не сделавшую России ничего плохого, никогда с ней не воевавшую и не собирающуюся воевать.

Причем заметьте: размещение третьего эшелона системы ПРО США в политически адекватных демократических Чехии и Польше (которое вообще может не состояться) вызывает у России приступы политической истерии. Тогда как ядерная программа готового, не моргнув глазом, уничтожить миллионы иноверцев крайне реакционного иранского руководства или пуски ракет тоталитарной Северной Кореей (кстати, тоже, как и пока не существующая ПРО в Польше и Чехии, вблизи российских границ) воспринимаются российской властью прямо-таки со стоическим спокойствием. После каждого пуска северокорейских ракет наш МИД, как попка-дурак, твердит, что это не должно вызывать беспокойства. Хотя обломки одной такой ракеты уже падали на нашу территорию. А военно-техническое сотрудничество России с Ираном, одной из самых опасных стран в мире, и вовсе выглядит как игра подростков с самодельным взрывным устройством возле канистры с бензином.

Авторы стратегии (боюсь, что это лишь военные и чекисты, которые по роду деятельности и устройству мозгов видят мир в черно-белом цвете, сквозь прицел орудий, а также согласно банальной, но, увы, не теряющей от этого актуальности формуле всегда готовятся к прошлой войне) считают, что проблемы сохранятся в отношениях с НАТО, поскольку североатлантический альянс проводит «неприемлемую» политику военного продвижения к границам России.

Мы боимся армий «великих натовских военных держав» Эстонии, Латвии и Литвы? Или искренне уверены, что НАТО к 2020 году будет использовать Украину с Грузией для военных действий против России?

Из реальной политики, в частности из итогов прошлогодней войны с Грузией, скорее можно предположить, что Россия, если оклемается от кризиса или, напротив, увязнет в нем слишком прочно, попытается силой расчленить Украину. В любом случае, если НАТО продолжит принимать в свои ряды пока откровенно беспомощные во всех смыслах постсоветские государства, альянс будет слабеть, а не усиливаться. И создавать проблемы себе, а не нам.

В документе отмечается, что Москве необходимо предпринять все усилия по поддержанию паритета с США в области стратегических наступательных вооружений. Зачем? На кого мы собираемся стратегически наступать?

Если мы ввяжемся в новую гонку вооружений, можно не сомневаться: жизненный уровень населения опять окажется ее жертвой.

Почему вообще не постараться добиться паритета со Штатами по уровню доходов населения, качеству медицинского обслуживания, состоянию дорожной сети?

Сегодняшняя Россия мыслит себя как страна, покоящаяся на четырех китах — армии, флоте, нефти и газе. Это крайне ненадежный фундамент. Сильные армия и флот уже давно не являются гарантами процветания государства. Готовиться к тому, что нефть и газ не будут ключевым источником доходов России, надо было еще до кризиса. А отсутствие такой готовности — явная угроза нашей национальной безопасности. Причем в равной степени безопасности рядовых граждан и власти.

Одна из фундаментальных угроз сохранению России в ее нынешних границах — демографическая. При нынешней численности населения мы физически не в состоянии нормально освоить свою территорию.

Пока мы ведем нескончаемые внешнеполитические, газовые, памятниковые войны с Украиной, Грузией, Эстонией, на Дальнем Востоке, в частности в Еврейской автономной области, уже есть компании со стопроцентным китайским капиталом, которые вообще не поставляют товары на российский рынок — только на китайский.

Это уже признаки колонизации в чистом виде. А заселять российский Дальний Восток стратегически, кроме китайцев, пока просто некому.

Откуда после того, что мы так лихо проделали в отношении Южной Осетии и Абхазии, у нас уверенность, что ничего подобного не произойдет внутри России? У нас центр уже два месяца не может справиться с назначением главы налоговой службы в Дагестан.

Угроза если не отделения, то отдаления ряда регионов от остальной России — тоже подлинная, а не мнимая.

Любая военная доктрина, любая стратегия национальной безопасности имеет смысл, только если страна определилась с целями развития и ценностями, на которых она основывается. Пока мы имеем дело с попытками писать стратегии и доктрины фантомной империи — государства, которым Россия не является и к 2020 году не будет являться ни при каких условиях. Что это значит? Это значит, что мы собираемся защищать несуществующее государство от придуманных угроз, не защищая государство существующее от угроз реальных.