Человек ниоткуда

Каждый раз, когда у России появляется новый премьер или президент, говорят, что он неожиданный. Но в этом как раз нет ничего неожиданного. Так было всегда, и так будет всегда, пока в стране не появятся реальные институты, с помощью естественного политического отбора (он называется «честными всенародными выборами») определяющие лица первых руководителей государства. Когда нет партий, выборов, прозрачной власти, ответственной перед обществом, наконец, самого общества, все президенты и премьеры, естественно, являются «людьми ниоткуда», плодами закулисного торга персонажей, которые реально — но тайно для населения — правят страной и тоже пофамильно плебсу неизвестны.

А в России как раз нет тех структур, откуда берутся премьеры и президенты в нормальных демократических государствах. Вот и получаются президенты и премьеры ниоткуда.

Очередной «человек ниоткуда» на одном из высших государственных постов, без пяти минут пенсионер Виктор Зубков, об отставке которого с поста главы Росфинмониторинга в марте нынешнего года уже объявил его прежний начальник, министр финансов Алексей Кудрин, теперь не исключает собственного президентства. До сих пор даже первые вице-премьеры Сергей Иванов и Дмитрий Медведев на вопрос о собственных президентских амбициях неизменно и синхронно отвечали, как детские музыкальные игрушки, в которые загрузили одну-единственную тему: мол, о президентстве не думаем, все силы отдаем работе на нынешних ответственных постах. Боялись, не велено им было о собственном президентстве рассуждать. Зубков не боится. Его спросили в Думе, будет ли он в свои 66 лет баллотироваться в президенты, а он и говорит:«Я бы ответил на этот вопрос так. Где бы я ни работал, я никогда не давал согласия, пока чего-то не удавалось. Если я чего-то сделаю на посту премьера, то я не исключаю, что возможен и этот вариант». Конечно, это не Зубков не исключает — это Путин не исключает. Но суть не меняется. Один «человек ниоткуда», появления которого сначала в кресле первого министра, а затем и президента великой и несчастной ядерной державы никто не ожидал (Путин), хочет посадить в свое нынешнее кресло другого «человека ниоткуда» (почему бы им не быть Зубкову, «если он чего-то сделает на посту премьера»). Чтобы сам Путин с помощью очередного «человека ниоткуда» смог вернуться на насиженное место.

Впрочем, мы говорим не об этой, унизительной для уважающих себя граждан, но, видимо, не большинства россиян, возне-грызне в высочайших кабинетах за власть, бизнес-активы и возможность надувать щеки от сознания собственной крутизны. Мы говорим о причинах, по которым в России обычно не бывает никаких правителей, кроме неожиданных. Даже при царском режиме с его престолонаследием на вершине власти нередко оказывались совершенно негаданные персонажи. Никто не ожидал увидеть на троне, например, Екатерину II или Николая I. Но при монархии хотя бы можно было очертить круг возможных правителей России — царской семьей и их ближайшими родственниками. А уж в советской империи практически все правители, кроме, пожалуй, премьер-министра Ленина, были «людьми ниоткуда».

Ну кто, скажите, мог ожидать на троне именно Сталина при живом и активном харизматическом вожде и идеологе революции Троцком? Какие «павловские-марковы-никоновы» начала 50-х годов прошлого века ожидали увидеть на месте Сталина именно Хрущева? Кто из представителей простого советского народа и даже из большинства партийного начальства думал, что Хрущева свергнут и на его место воцарится именно Брежнев? В конце советской эры мы гадали на будущего генсека по рассадке Политбюро на похоронах предыдущего — «достойный» способ определения первых лиц великой державы, нечего сказать.

Для революционных ситуаций появление неожиданных фигур во власти вполне естественно. Так в истории России появился, возможно, самый эффективный тандем «людей ниоткуда» на высших государственных постах — Борис Ельцин и Егор Гайдар, несмотря на гигантское сопротивление инерционной советской политической машины, сумевших хотя бы в общих чертах сформировать в стране институты рыночной экономики на месте противоестественного и полуразрушенного социалистического хозяйства. Те самые институты, на которых до сих пор успешно для рейтинга первого лица и своего кармана паразитируют нынешние наши «суверенные демократы».

Премьеры Черномырдин, Кириенко, Примаков, Степашин, Путин в момент их назначения были не менее неожиданными, чем Фрадков или Зубков.

И при этом в каждом назначении была аппаратная (увы, заменяющая в России формальную) логика. Президенту всегда надо было найти фигуру, максимально укрепляющую его собственное положение или выводящую предыдущего премьера из-под удара, грозящего прочности самой президентской власти.

Отсутствие легальной и прозрачной политики, исключение из процесса управления государством народа приводит к тому, что в России постоянно появляются не только неожиданные правители, но и «кукловоды при царях», играющие свою игру. Между Гришкой Распутиным при Николае II, Березовским при Ельцине и какими-нибудь Сечиным или Сурковым при Путине, увы, нет принципиальной разницы. Это один и тот же воспроизводящийся в России из века в век тип правления: кукловоды даже царей считают куклами, пытаясь выбирать их и заставлять совершать телодвижения в угоду собственным интересам. А случайным царям, этим «людям ниоткуда», чертикам из табакерок нескончаемых дворцовых интриг, тоже страсть как хочется почувствовать себя кукловодами огромной страны. Им тоже нравится дергать за ниточки.

Поэтому Россией правят не институты и прописанные в законе процедуры, а интересы и инстинкты.
Прежде всего — инстинкт наживы и инстинкт самосохранения случайно дорвавшейся до власти квазиэлиты. Надо ли объяснять, что любые инстинктивные действия одновременно неожиданны и логичны. Жить-то хочется…