Цивилизация
Случай с отставкой Сердюкова примечателен тем, что это первый раз за всю историю правления Путина, когда высокопоставленный представитель клана «питерских», прежде задействованный в крайне важных для этого клана проектах (дело ЮКОСа, реформа армии), отправляется в отставку не просто со скандалом, а с уголовными делами и шельмованием по телевидению.
Случаи, когда Путин «сдавал своих», были и раньше – Черкесов, Кудрин. Но тогда все происходило довольно мирно, без уголовных дел и прочей стрельбы от бедра.
Скорее всего, Сердюков пал жертвой совокупности неблагоприятных факторов – от охлаждения отношений с Зубковым, важной приближенной фигурой Путина (это лишило Сердюкова необходимой «крыши» в важных внутривластных конфликтах), до действительно системного фактора противостояния Минобороны и ОПК по вопросам закупки вооружений. Вопреки мнению сторонников конспирологических версий, я действительно склонен считать, что системное противостояние сыграло главную роль – Путину приходилось лично вмешиваться в вопрос подписания контрактов на закупку подлодок «Борей», ставя на кон свою репутацию как полновластного арбитра, но в итоге в целом безуспешно – такого всемогущий «гарант» простить не мог. И неуступчивость Сердюкова, разумеется, сыграла здесь ключевую роль. Превращая конфликт вокруг подлодок, наверное, в главную открытую рану системы госуправления.
Сердюкова можно понять – кому как не министру обороны хорошо знать, в каком ужасном состоянии находится сегодня российский ОПК. При этом был шанс изменить его к лучшему: тому способствовали и рост богатства государства, и крупные доходы от экспорта вооружений в прошедшее десятилетие. Можно было провести глубокую реструктуризацию оборонно-промышленного комплекса, сделать его более современным, конкурентоспособным. Вместо этого Путин, как обычно, рассаживал там своих людей без опыта работы в таком непростом секторе и всячески монополизировал оборонное производство (даже Сталин понимал важность конкуренции между производителями оборонной продукции, но при Путине господствовала идея глобальной централизации всего и вся, нанесшая по конкурентной среде мощный удар). В результате мы получили ОПК, неспособный предложить армии современные образцы вооружений, но наделенный мощными лоббистскими возможностями. Сердюков оплачивать все прихоти этого чудесного хозяйства, разумеется, не хотел.
Но здесь, похоже, неуступчивый министр недоучел личные предпочтения Путина, с одной стороны, маниакально помешанного на идее бросать триллионы на перевооружение армии, а с другой – повязанного крепкими связями с крупнейшими оборонными лоббистами – от Чемезова до Сечина, чьим советником в «Роснефти» летом стал Роман Троценко, со скандалом покинувший пост руководителя Объединенной судостроительной корпорации после все того же конфликта вокруг «Бореев». Противостоять такой махине Сердюков с его внезапно прохудившейся «крышей», конечно, не мог.
Как бы то ни было, дело не в Сердюкове. Дело в том, что
впервые открытые конфликты внутри «питерского» клана начали выплескиваться в публичное пространство, да еще и с уголовными делами и обличительными телесюжетами.
Такого мы не видели уже давно: в нынешней закрытой системе принятия решений это, мягко говоря, выход за рамки неформальных правил.
Легко предположить, что это отражает общую сложную обстановку в системе власти – Путин никак не может выстроить внятный баланс сил в своем окружении после возвращения в президентское кресло. Конфликт Сердюкова и ОПК далеко не единственный: Сечин и Тимченко не могут поделить экспортный трейдинг нефти и газовый рынок, правительство блокирует сечинские инициативы по слиянию электроэнергетических компаний ФСК и МРСК, власть сотрясают конфликты по поводу отмены накопительной пенсионной системы… Централизованная система принятия решений очевидно сбоит по всем фронтам.
Разумеется, это не может не иметь связи с тем фактом, что президент после возвращения в Кремль сильно ослаб политически. Его рейтинги на исторических минимумах со времен монетизации льгот падают. Сценарий дальнейшего удержания власти – особенно на фоне грядущих экономических трудностей (понижаются прогнозы роста, все больше экспертов прогнозируют новый кризис) и объективного роста усталости общества от Путина – вообще не просматривается, и власти остается лишь уповать на то, что оппозиция продолжит играться в песочнице «координационных советов» и так и не займется выстраиванием серьезной инфраструктуры для противодействия власти на выборах 2016–2018 годов (если такая инфраструктура будет выстроена, Путину будет крайне сложно удержаться у власти). Помимо всего прочего, Путин попросту редко появляется на работе и явно уклоняется от принятия на себя роли эффективного арбитра по всем внутренним конфликтам, что хорошо удавалось ему на пике популярности и славы, лет пять-шесть назад. А когда приходится втягиваться и все-таки выступать арбитром, это вовсе не обязательно приводит к быстрому успеху и требует жестких и скандальных шагов, как в случае с Сердюковым.
В каком-то смысле нарастание внутренних конфликтов в российской власти напоминает период позднего правления Брежнева, 30-летняя годовщина смерти которого случилась на прошлой неделе.
Тогда конфликт между главами КГБ и МВД Андроповым и Щелоковым, «рыбное дело», «хлопковое дело» стали ранними признаками того, что система «пошла вразнос». Есть ощущение того, что скандал с Сердюковым – не последний, и в ближайшее время нас ждут новые громкие скандалы – вот, например, на передний край вышло «саммитовое дело» — по подозрениям в разворовывании средств на проведение саммита АТЭС арестован ближайший подручный экс-главы Минрегиона Басаргина.
Насколько далеко зайдут эти процессы сегодня, пока трудно предсказать. Но очевидно одно – кадровый потенциал власти сильно ограничен. «Чековой книжкой» по оплате аппетитов лоббистов от ОПК поставлен Шойгу – тот же самый, кто «вытягивал» Путину предвыборную кампанию еще 13 лет назад. Освободившиеся вакансии также заняли служаки со стажем – Воробьев (начавший карьеру госслужащего 12 лет назад помощником у того же Шойгу), Васильев.
Старый истеблишмент не сменяется новым, просто сужается.
Что все это значит для политической системы страны? Вряд ли по следам отставки Сердюкова стоит ждать полноценного раскола элит по типу того, который реально мог бы обострить открытое политическое противостояние в стране. Слишком силен был внутривластный негативный отбор последних лет: на высших постах сидят все больше люди боязливые и нерешительные, даже самый заметный «отставник» последнего времени, Кудрин, после появления на проспекте Сахарова полноценно зайти в политику так и побоялся.
Но общее ослабление власти и открытие в связи с этим важных возможностей обязательно должно использоваться оппозицией для отвоевания новых политических позиций. Неплохую возможность стимулировать этот процесс создает освобождение Шойгу от поста губернатора Московской области. Например, этот пост может стать привлекательной приманкой для людей системы, которые хотели бы попробовать себя в качестве самостоятельных политиков и раздумывают о выходе из власти – приз стоит того, чтобы за него побороться.
Московская область вовсе не лишена оппозиционных настроений – год назад на думских выборах «Единая Россия» здесь едва преодолела результат в 30%. Многие районы и города здесь слабо контролируются партией власти. Самостоятельный, сильный и тяжеловесный политик мог бы побороться за власть и победить. Тягаться с ним кандидат от «белоленточной» оппозиции не сможет – слишком большой и сложный это субъект федерации, слишком велики его бюджетно-долговые проблемы, слишком силен в области запрос на профессиональное управление. Несерьезные кандидаты с улицы здесь просто «не прокатят».
С выборов Московской области теоретически мог бы начаться тот самый раскол элит, который может привести к дальнейшей более глубокой трансформации системы.
Найдутся ли желающие побороться?
