Идеальная провокация

Бурная дискуссия вокруг дела Pussy Riot успела обрасти изрядным количеством мифов, которые активно тиражируют многие из не разобравшихся как следует в этом деле комментаторов. Эти мифы пора развеять – иначе правильное отношение к происходящему сформулировать так и не удастся.

Первый миф об этом деле связан с тем, что осужденные девушки якобы пали жертвой агрессивного наступления православной церкви на общество. О православии – отдельный разговор, но факты – упрямая вещь:

роль церкви в деле Pussy Riot была и остается минимальной. Арест, обвинение, судебный приговор – все это дело рук той самой репрессивной государственной машины, которая включается и действует в нашей стране по абсолютно любому поводу в зависимости от целесообразности текущего момента.

Сегодня эта машина может притвориться ревностной хранительницей православной церкви, а пару лет назад она же возбудила уголовное дело по печально известной «экстремистской» 282-й статье Уголовного кодекса против депутата Законодательного собрания Владимирской области Игоря Артемова за «пропаганду религиозной исключительности православия». В качестве уголовного преступления Артемову инкриминируются такие высказывания, как «православная вера истинна» и «единственный путь спасения – жизнь во Христе». Артемов, преследуемый за эти слова, вынужден скрываться от следствия и находится в розыске.

Наличие такого открытого уголовного дела – причем не против кого-нибудь, а против депутата регионального парламента – вовсе не свидетельствует о том, что Россия сползает в пучину теократического православного государства. Если бы хоть кто-то из комментаторов дал себе труд сопоставить эти два дела, то он пришел бы к выводу, что

проблема не в православии, а в репрессивном государстве, которому все равно, по каким мотивам преследовать своих оппонентов.

Но многие представители нашей «прогрессивной общественности» не привыкли думать, а Игорь Артемов – махровый националист. Таких очень не любят ни российская «прогрессивная общественность», ни мировые рок-звезды. Поэтому об Артемове никто ничего не знает, а заголовками о деле Pussy Riot пестрит вся мировая пресса. Но, как бы то ни было, наличие дела Артемова очевидно опровергает тезис о том, что российская государственная машина якобы полностью поставлена сегодня на службу интересов православной церкви и занята «инквизицией». Есть и обратные примеры.

Вторая проблема – попытка наиболее агрессивных комментаторов возложить на православных и РПЦ коллективную ответственность за преследование Pussy Riot. К православной церкви может быть много претензий – еще раз подчеркну, что это тема для отдельного подробного разговора. Но философия коллективной ответственности не имеет ничего общего с европейскими и либеральными ценностями, которые формально пропагандируют многие, обрушивающиеся сегодня с помоями на православие. Это – дремучая азиатская философия, какими бы передовыми светочами либеральной мысли ни пытались выставить себя те, кто продвигает идею «все православные ответственны за преследование Pussy Riot».

Третья проблема – наличие во всем этом деле очевидного двойного дна. Историю первого проявления Надежды Толоконниковой и ее мужа Петра Верзилова в московской политике трудно забыть – на знаменитом «Марше несогласных» 14 апреля 2007 года они призывали демонстрантов нападать на ОМОН, а когда участники «Марша» неоднократно задерживали их и сдавали в милицию, милиция отказывалась их арестовывать – за провокаторами ходили люди в штатском, требовавшие их отпустить. Муж Толоконниковой Верзилов не особенно комментирует ни широко циркулирующую в оппозиционной среде информацию о своих регулярных неформальных встречах с представителями «центра Э» (центра МВД по «борьбе с экстремизмом»), ни содержание этих бесед. В разгар процесса общедоступными стали данные о том, что у Верзилова имеется канадский паспорт (а у Толоконниковой – вид на жительство в этой стране), а товарный знак «Pussy Riot» был недавно зарегистрирован для коммерческого использования – на фоне поднятой шумихи мирового масштаба это сулит неплохие дивиденды. Все это сильно меняет угол зрения на случившуюся историю.

Осужденные девушки и их поклонники любят сравнивать себя с Иисусом Христом. Но как-то трудно представить себе Иисуса, который, перед тем как выгнать торговцев из храма, патентует эксклюзивные коммерческие права на торговую марку «Jesus Christ».

Подозреваю, что, если бы Полу Маккартни, Мадонне и Стингу положили на стол небольшую записочку с изложением всех этих обстоятельств, вполне возможно, что у них появились бы некоторые уточняющие вопросы к Nadya, Katya & Masha.

Не хотелось бы спекулировать на тему того, кто и зачем организовал эту историю с плясками в храме и продолжает ее раздувать. Эта «идеальная провокация» уже состоялась и внесла огромный вклад в отвлечение оппозиционно настроенных граждан от серьезной политической борьбы за демократизацию страны на преследование каких-то не связанных ложных целей.

Раскрутка этих ложных целей продолжается – и несет прямые выгоды государственной власти. Массовому избирателю очень трудно объяснить, что Pussy Riot «хорошие» — и вовсе не потому, что он «темное одурманенное православием быдло», как визжат многие комментаторы. А потому что, во-первых, у массового избирателя очень мало информации обо всей этой истории – что он знает о ней, кроме того, что какие-то девушки зашли в храм и устроили там что-то непотребное? И что в этом кратком описании ситуации может вызвать у обычного человека симпатии? А во-вторых, больше информации не обязательно значит больше симпатий к Pussy Riot – чем больше об этой истории начинаешь узнавать, тем больше появляется вопросов к организаторам акции в храме (см. выше). Объяснить широкому российскому избирателю поступок девушек с положительной стороны практически невозможно.

Власти все это чрезвычайно выгодно. Пропасть между обществом и той частью оппозиции, которая поддерживает Pussy Riot, растет. Оппозиция отвлекает огромную часть своей энергии на борьбу с фантомами вместо Путина.

На оппозиционеров надолго ложится клеймо «пособников осквернителей храмов» — и не надо тут пускаться в рассуждения, хорошо православие или плохо, можно плясать на амвоне или нет, дело вовсе не в этом. Дело в том, что действие девушек несет в себе очевидный негативный оттенок безотносительно чьих-то позиций по поводу православия, храмов и РПЦ. Когда один поп-певец недавно у стен крематория спел, тоже был негативный резонанс, несмотря на то что про Путина он ничего плохого не говорил.

Поэтому любая политическая солидаризация с Pussy Riot – дело крайне рискованное и вредное. В последние дни у меня была масса дискуссий с агрессивными поклонниками девушек в стиле известного диалога профессора Преображенского с заведующей культотделом дома из булгаковского «Собачьего сердца»:
«— Вы не сочувствуете детям Германии?
— Сочувствую.
— Жалеете по полтиннику?
— Нет.
— Так почему же?
— Не хочу».

Так вот, жалко, да, но за поддержкой идите к юристам.

Как правильно поступить в отношении девушек из Pussy Riot? Во-первых, немедленно отпустить. Во-вторых, среди появившихся у них многочисленных поклонников наверняка найдутся те, кто поможет им добиться от властей компенсации за неправомерное содержание в тюрьме в течение нескольких месяцев (для содержания Pussy Riot за решеткой нет и не было ни малейших оснований). В-третьих, немедленно прекратить политически солидаризироваться с ними.

Эта история должна быть переведена из политической в юридико-техническую плоскость – у нас в России десятки тысяч неправосудно осужденных. Есть те, кто профессионально этим занимается.

Но из политической повестки оппозиции историю с Pussy Riot нужно изъять — и чем скорее, тем лучше.