Цивилизация
Дмитрий Медведев в послании Федеральному собранию коснулся темы коррупции лишь вскользь – не сравнить с прошлогодним антикоррупционным пафосом. Несмотря на «дело «Транснефти» и новое катастрофическое падение России в мировом рейтинге восприятия коррупции.
Президент молчит – придется говорить за него. Помимо самых общих и необходимых вещей – прежде всего, свободы СМИ и кардинального сокращения объема регуляторных полномочий государства – есть набор вполне конкретных рецептов, которые президенту (любому) следовало бы реализовать немедленно. В своем роде готовая президентская программа. В первую очередь нужно понять, что
победа над коррупцией недостижима какой-то одной или несколькими, пусть даже и решительными мерами. Ее можно достичь только тотальной целенаправленной борьбой по самым разнообразным фронтам, говоря словами Черчилля, «на море, суше и в воздухе».
В эту борьбу необходимо по максимуму включать СМИ, общественность, судебную систему, создавать разнообразные стимулы для некоррупционного поведения и, наоборот, контрстимулы против коррупционных сделок.
Итоговая цель – создание той самой общенациональной атмосферы нетерпимости к коррупции, о которой говорил Медведев в своем президентском послании годичной давности, куда менее беззубом. Власти должны понимать, что создание этой атмосферы начинается сверху, с них самих. Безнаказанность очевидных коррупционеров в высшем руководстве страны – прямой сигнал для всех остальных чиновников о допустимости воспроизводства коррупционных практик.
Должны быть немедленно инициированы не просто уголовные дела, но гласные проверки с участием общественности и НПО по всем известным подозрениям в коррупции высокопоставленных должностных лиц. Будь то «дело «Транснефти», взаимоотношения государственных нефтяных компаний с Gunvor, лоббирование федеральными министрами продукции «Фармстандарта», истории обогащения Елены Батуриной, Урала Рахимова, Алексея Ткачева (брата кубанского губернатора). Инициатором публичного расследования всех этих историй должно стать именно государство. Во власти необходимо жестко бороться с конфликтами интересов –
сделки в сфере регулирования чиновников должны попадать под особый контроль, если в них участвуют его родственники или давние знакомые.
У каждого чиновника должна появиться «коррупционная история» — по аналогии с кредитной историей в банковском секторе, в которую должны заноситься сведения обо всех отношениях и сделках подозрительного свойства. Никакое продвижение по службе не должно быть возможным, если по подозрительным случаям не было проведено проверок и подозрения не были бы развеяны.
Например, в ходе расследования прошлогодней аварии на Саяно-Шушенской ГЭС выяснилось, что замминистра экономического развития Станислав Воскресенский вместе со своим отцом владеют ООО «Гидроспецпроект», дочерние компании которого получали ремонтные подряды от «Русгидро». При этом Воскресенский-младший по должности курирует сферу регулирования тарифов на продукцию «Русгидро», а его прямые подчиненные входят в состав правления Федеральной службы по тарифам, устанавливающей эти тарифы.
Или вот еще другая история – бывший замминистра природных ресурсов Иван Глумов, курировавший выдачу лицензий на разработку месторождений, сейчас возглавляет Северную нефтегазовую компанию, имеющую лицензии на разработку месторождений на арктическом шельфе, которые выдавались под его же, Глумова, руководством.
Именно такие случаи должны попадать под пристальные гласные проверки и составлять «коррупционную историю» чиновников. Более того, убежден, работа на госдолжностях с полномочиями по регулированию бизнеса, в котором работают твои родственники, должна быть прямо запрещена законом, равно как и переход на работу в компаниях, входивших в сферу твоего регулирования, после ухода с госслужбы. Отец возглавляет Ленгидропроект? Жена занимается девелоперским бизнесом в Москве? Иди работай в министерство сельского хозяйства Курганской области, а в Минэкономразвития или московской мэрии тебе делать нечего. Выдаешь лицензии на месторождения компании N? Потом не сможешь пойти туда работать.
Чиновники, хоть раз уличенные в коррупционных сделках, должны получать пожизненное поражение в правах – запрет занимать руководящие госдолжности среднего и высшего звена.
Именно доминирование на госслужбе крепко окопавшихся там воровских династий формирует вязкую прокоррупционную среду. Этому спертому воздуху необходим хороший постоянный сквознячок.
Ключевая проблема – открытое и бесстыдное богатство чиновников. Россия отказалась ратифицировать статью 20 Конвенции ООН против коррупции «Незаконное обогащение», приравнивающую наличие у чиновников крупных активов и другого богатства, происхождение которых они не могут объяснить, к уголовному преступлению. Всю Конвенцию ратифицировали, а эту – нет. Понятно, почему.
Но вот в нормальном обществе придется и эту статью ратифицировать, и устроить тотальный аудит активов, доходов и расходов чиновников на предмет их соответствия государственной зарплате. По тем случаям, где чиновники объяснить происхождение часов за миллион долларов или дорогой недвижимости не смогут, – возбуждать уголовные дела.
Кстати, громоздкая Счетная палата в качестве контрольного органа доказала свою неэффективность и должна быть расформирована. В 1990-е она служила инструментом сведения счетов коммунистического думского большинства с правительством, а в 2000-е превратилась в сервильный придаток исполнительной власти.
Функции аудита бюджетных расходов, эффективности использования госимущества, проверки богатства чиновников и их коррупционной истории необходимо полностью передать в ведение неправительственных организаций, причем никакие монополии здесь недопустимы.
Нужно всячески поощрять СМИ вытаскивать коррупционные истории наружу и, напротив, стимулировать суды рассматривать дела о коррупции по существу, а не руководствоваться принципом корпоративной солидарности. В докладе «Путин. Итоги. 10 лет» мы с Немцовым давали ссылку на информацию председателя Верховного суда Вячеслава Лебедева, согласно которой на протяжении многих лет суды по итогам рассмотрения дел о коррупции выносят лишь четверть приговоров с конкретными тюремными сроками, а 2/3 обвиняемых во взяточничестве получают лишь условные сроки. И это притом, что статистика обвинительных приговоров по делам обычных граждан – обратная. Воистину друзьям всё, остальным – закон.
Гособвинение должно добиваться от судов реальных приговоров по делам о коррупции. Необходимо прекратить практику назначения судьями выходцев из силовых структур и вообще исполнительной власти, оправдывающих себе подобных. Порочную цепь круговой поруки необходимо решительно разорвать.
Власть должна сформулировать четкие критерии оценки масштабов коррупции в стране. Ненормально, когда такую методологию предлагает только частный сектор, будь то ИНДЕМ или Transparency International.
Нужны методики оценки коррупционной емкости тех или иных сфер регулирования – и особое внимание к потенциально наиболее коррумпированным сферам вроде выдачи квот на вылов краба или лицензий на разработку нефтегазовых месторождений. Нужна открытая объективная статистика по взяточничеству, объему рынка откатов, судебной практике рассмотрения дел о коррупции. И ключевую роль здесь должны играть независимые СМИ и НПО, деятельность которых власть должна не гнобить, а поощрять.
Но главное – для победы над коррупцией нужна твердая политическая воля. У нынешней власти этой воли нет – за 10 с лишним лет мы могли в этом убедиться.
