Цивилизация
Роспись Путина в неспособности заставить Белоруссию признать независимость Абхазии и Южной Осетии («отношения с Западом для Минска важнее») — фантастическое по своей откровенности признание провала российского внешнеполитического курса последних лет.
Все эти годы наша внешняя политика была подчинена стремлению доказать себе и окружающим, что «Россия встала с колен», что с ней вновь начинают считаться в мире как с нарождающимся центром силы.
Возмущение расширением НАТО и «американской гегемонией» по самому широкому кругу вопросов (война в Ираке, ПРО в Европе, независимость Косово), решительные односторонние действия по восстановлению влияния на постсоветском пространстве, заигрывания с Китаем в рамках ШОС, активное налаживание связей с лидерами полевевшей Латинской Америки, «бряцание оружием» в виде возобновления полетов дальней авиации вблизи границ стран НАТО и отправки военной эскадры в Карибское море — все эти демонстративные действия вполне укладывались в логику «восстановления международного престижа страны». Апогеем этих неоимперских проявлений стали, несомненно, война с Грузией, признание независимости Абхазии и Южной Осетии и прошлогодний трехнедельный газовый конфликт с Украиной.
Трудно предполагать, что наши власти реально рассчитывали таким образом восстановить прежний уровень глобального влияния России. Скромная роль в мировой экономике, ухудшающаяся демография, низкий уровень инновационности, ветшающие армия и инфраструктура, неконкурентоспособная промышленность — все это не позволяло всерьез воспринимать амбиции нашей страны как нового крупного глобального игрока. Положим, такая политика хотя бы теоретически имела шанс придать России дополнительный вес как «маржинальному» игроку, «стратегическому миноритарию» мировой политики, пусть и не обладающему достаточным масштабом для навязывания своего видения глобальной повестки дня, но, по крайней мере, такому, которого будут стремиться перетянуть на свою сторону в решении важных глобальных проблем. Но в результате после нескольких лет бравурных внешнеполитических блицкригов мы все же оказались в той самой яме, в которую неизбежно должны были свалиться.
Реальность последних месяцев такова, что с нами стремительно перестают считаться.
Россию впервые после приема в G8 не пригласили на саммит финансовой «семерки» в канадском Икануите. Объявления о развертывании американских систем ПРО в Румынии и Болгарии делаются намного более бесцеремонным тоном, чем это было прежде с Польшей и Чехией, а в ответ на российские требования «объяснений» следует многозначительное молчание. Международное сообщество скептически восприняло и медведевский проект договора по европейской безопасности, и «концептуальный подход к новой правовой базе международного сотрудничества в сфере энергетики» (мыслившийся как альтернатива Энергетической хартии), и другие российские международные инициативы — от предложения о совместном с Америкой использовании РЛС в Азербайджане до использования услуг России как центра обогащения урана для нужд третьих стран.
Признание независимости Абхазии и Южной Осетии оказалось, несомненно, главным внешнеполитическим проектом России последних лет. Для Москвы было критически важно добиться хоть какого-то подтверждения собственной эквивалентности Западу, признавшему Косово, получить формальную подпорку под своими претензиями на СНГ как зону исключительного влияния России.
Однако и эта партия оказалась проиграна. Смехотворное признание этих территорий лишь Венесуэлой, Никарагуа и Науру не имеет никакого веса в международной политике, к тому же еще настанет день, когда российским чиновникам придется объясняться перед обществом за безумные траты средств налогоплательщиков на покупку этих ничего не значащих «признаний». То же Косово, к примеру, признали уже 65 стран — членов ООН, в числе которых подавляющее большинство государств ОЭСР, ведущие страны исламского мира, большинство республик бывшей Югославии.
В этом плане поведение Минска, как ближайшего политического и военного союзника Москвы, имело ключевое значение. Если бы независимость Абхазии и Южной Осетии поддержали не только далекие от региона латиноамериканские левацкие режимы, но хотя бы одна страна на постсоветском пространстве, это придало бы претензиям Москвы на доминирование в регионе хоть какую-то международную легитимность. Возможно, именно поэтому Лукашенко выбрал не признавать Абхазию и Южную Осетию.
А сейчас Путин фактически открыто признал, что Россия по этому вопросу оказалась в полном одиночестве не только на международной, но и на региональной арене.
Все эти события — закономерный итог краха скоропалительной тактики внешнеполитического реванша, не подкрепленной ни необходимыми шагами по решению внутренних проблем страны, укреплению ее международной конкурентоспособности, ни видением того, а что, собственно, может предложить миру «вставшая с колен» Россия.
Внешнеполитический реваншизм не прошел испытания временем даже на коротком историческом отрезке. Новых российских амбиций поначалу опасались, а теперь перестали воспринимать всерьез. Война с Грузией показала стратегические слабости наших Вооруженных сил, газовая война с Украиной — то, что возможные перебои поставок энергоносителей из России для Европы неприятны, но не смертельны.
Приход к власти на Украине Виктора Януковича наглядно продемонстрировал, что за быстро демонтируемыми внешнеполитическими фантомами, постоянно выпячиваемыми Москвой на первый план, — НАТО, Черноморский флот — скрывается полное отсутствие стратегического влияния даже на тех, кого еще вчера считали основным союзником. Теперь и за Белоруссией, которую российский истеблишмент традиционно воспринимает не иначе как «вассальное» государство, по сути, признали право вести самостоятельную линию в отношениях с Западом. А тут Лукашенко еще и сепаратно договорился с Чавесом о поставках венесуэльской нефти…
В общем, полный провал дипломатии «вставания с колен».
На месте всей этой глупости — эпатажных попыток доказать собственную значимость, предпринимаемых в отсутствие какого бы то ни было нового содержания, зацикленности на идее доминирования в СНГ — должна быть совершенно другая внешняя политика. Построенная на принципах партнерства с Западом, ответственного участия в решении международных проблем, признании сложившихся международных реалий — как бы они ни были неприятны ястребам-реваншистам в Москве.
Например, что дали полтора десятка лет бесплодного ворчания России по поводу расширения НАТО? Лучше бы Россия сосредоточилась на поиске путей построения стратегического партнерства с альянсом в решении ключевых проблем международной безопасности, как это нехотя, но все же делается применительно к Афганистану.
Потерянное время, испорченная репутация, ноль достижений — вот и все итоги путинской внешнеполитической бравады последних лет. Еще один аргумент в пользу необходимости кардинальных перемен в стране.
