Цивилизация
Апрель ознаменовался новым витком надежд на либерализацию. Президент Медведев и его ближайшие соратники бросили обществу целый букет очередных «сигналов» о своем благосклонном отношении к возможному смягчению общественно-политического климата в России. Медведев дал интервью оппозиционной «Новой газете», вроде бы разблокировал механизм помилования, подписав новый указ на этот счет, встретился с Советом по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека, куда входит ряд вполне оппозиционно настроенных по отношению к правящему режиму общественных деятелей и правозащитников — Людмила Алексеева, Ирина Ясина, Светлана Ганнушкина, Елена Панфилова, Алексей Симонов. На заседании совета Симонов даже смог поднять вопрос о серийных избиениях руководителей оппозиционного движения «Солидарность» Льва Пономарева, Станислава Яковлева и Елены Васильевой. Упоминание об этом опубликовано в стенограмме встречи на сайте президента России — впервые на кремлевском сайте упомянуто раздражающее Кремль движение «Солидарность», само название которого до сих пор являлось табу для чиновников.
Впервые после заметного перерыва Медведев выслушал предложения либерального Института современного развития, связанные с развитием рынка труда, а его ближайший соратник Антон Иванов, председатель Высшего арбитражного суда, заявил, что госкорпорации не должны иметь привилегий в осуществлении хозяйственной деятельности и их следует преобразовать в акционерные общества.
На фоне более системных событий последнего времени — некоторой нормализации отношений с США, захватом инициативы в области экономической политики группой чиновников, которых принято относить к либералам (Шувалов, Дворкович, Игнатьев, Улюкаев и др.), нарочито громкой критикой дела Ходорковского и деятельности Владислава Суркова со стороны либерально настроенных сторонников Медведева (Александра Шохина, Игоря Юргенса, Евгения Гонтмахера) —
может создаться впечатление, что власти под давлением экономического кризиса и других обстоятельств уже почти готовы на масштабную либерализацию.
Перестроечные настроения вновь витают в воздухе; среди знакомых мне представителей либеральной интеллигенции только и слышишь разговоры об этом. Надежды на смягчение политического курса, однако, вновь преждевременны. Никаких оснований ожидать серьезных перемен в политике правящего клана нет. Из слов и действий Медведева, как всегда, не следует ничего конкретного. Интервью «Новой газете» предельно обтекаемо, президент не дал ни одного конкретного ответа на острые вопросы. Встреча с Советом по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека прошла «в одни ворота»: выслушав идеи и претензии независимых общественных деятелей, Медведев ничего конкретного им не пообещал. Несмотря на фрондерские высказывания многих лояльных Медведеву представителей элиты по поводу заказного характера нового дела против Ходорковского, президент-юрист уклоняется от серьезного разговора и здесь.
Нет сомнений, что мы имеем дело с очередным заигрыванием с либеральной общественностью, цель которого состоит в нейтрализации всплеска свободолюбивых настроений, случившегося то ли из-за обострения кризиса и малой эффективности правительственных антикризисных мер, то ли в связи с циклическими законами. Президент взял на себя роль хорошего полицейского, и его задача — способствовать выпусканию пара со стороны недовольных авторитаризмом представителей элиты. Однако
на поверку никаких конкретных механизмов поэтапной либерализации общества у власти нет. После прихода Медведева на должность президента Кремль взял на вооружение тактику имитации политических реформ.
Эта тактика наиболее ярко сформулирована в докладе Центра политических технологий «Демократия: развитие российской модели», подготовленном летом по заказу Института современного развития. В бумаге отрицалась необходимость кардинальной либерализации общественно-политической системы и создания возможностей для публичного плюрализма мнений. Напротив, ради сохранения основ правящей властной вертикали предлагалось найти некие способы облагораживания существующей политической модели за счет навешивания на нее разного рода псевдодемократических аксессуаров и рюшечек, не меняющих сути системы, но создающих дополнительные возможности для самореализации карьеристов с либеральными взглядами, не вполне удовлетворенных чрезмерной жесткостью путинизма.
В эту логику встраивалось и создание прокремлевской «либеральной» партии «Правое дело», и псевдопослабления, изложенные в ноябрьском послании Медведева, — например, о предоставлении нескольких мест в Госдуме малым партиям.
Пользы от такого косметического ремонта оказалось немного. Сегодня мы наблюдаем за развалом проекта «Правое дело», в котором сторонники превращения партии де-факто в филиал «Единой России» берут верх над фрондирующими либерал-лоялистами. Стремительно утрачивается актуальность выделения 1–2 думских мест малым партиям. Уговорить встроиться в «улучшенную» модель вертикали удалось немногих, рейдерский захват партии СПС только оздоровил внесистемную оппозицию, попытка окончательно маргинализировать последнюю провалилась —
теперь уже и лояльные власти люди все громче требуют прекратить затыкать радикальной оппозиции рот.
При этом кризис и неудачи властей на экономическом фронте делают вопрос о полномасштабной либерализации более острым. Отсюда и новый цикл попыток «выпустить пар», предназначенных для тех, кто все еще ждет либерализации сверху.
На практике расширение общественно-политических свобод пока представляет для властей непреодолимую проблему. Причина проста — они не видят механизма собственной выживаемости в конкурентной политической среде. Им нечего ответить даже на претензии лояльных им Шохина и Юргенса, не говоря уже о Симонове и Ясиной. Ну а если на политическую арену будет выпущена реальная внесистемная оппозиция, публичный имидж правящей группировки может рухнуть под грузом накапливающихся острых вопросов к власти.
Как показывает хотя бы избирательная кампания Бориса Немцова на выборах мэра Сочи, шок, испытываемый гражданами при гласном обсуждении острых вопросов, настолько силен, что власть предпочитает полную зачистку политического и медиапространства, боясь даже малейшего риска подвергнуться острой критике, чреватой политическими последствиями.
Ослабление контроля над политикой и СМИ станет опасным сигналом для силовиков и кадровой бюрократии, которые неизбежно расценят начало открытого обсуждения недостатков системы как слабость правящих лидеров и начнут искать новых «хозяев».
На все эти вопросы у власти нет ответа — поэтому не будет и либерализации сверху. Путин слишком долго держал горлышко бутылки закрытым, чтобы его раскупоривание оказалось безболезненным и для него, и для Медведева. Это Ельцин, защищавший свободу прессы и поддерживавший плюралистический климат в обществе, мог надеяться на неприкосновенность (хотя и ему пришлось подстраховаться протаскиванием во власть преемника). Для Путина и Медведева таких гарантий не будет: чересчур эгоистичная оборона интересов узкого правящего клана за 10 лет их правления и полное перекрытие лифта возможностей для всех остальных делает их желанным объектом для всеобщей атаки, появись лишь малые признаки потери влияния.
Медведев, возможно, и желал бы попытаться освободиться от такого наследия, но мешают круговая порука, дефицит компетентности и лидерских качеств. Судя по его нынешнему поведению, он намерен играть свою роль в обороне позиций путинского клана до конца.
Удивляет только одно: постоянство, с которым надежды на либерализацию сверху вновь возрождаются в российской политической элите. На самом деле это тот случай, когда надеяться на лучшее, в принципе, можно, но, будучи реалистами, готовиться следует к трудным временам.
