Цивилизация
Демография начинает играть все более важную роль в развитии человечества и активно влиять на текущие меры экономической политики. Вот три примера.
1. Битва в Рио
Летом 2012 года прошла конференция по устойчивому развитию в Рио-де-Жанейро. Такая бывает раз в двадцать лет, поэтому выводы ее важны для понимания перспектив человечества. Международная бюрократия перед ней раскололась на две части.
Первая из них во главе с Фондом народонаселения ООН ЮНФПА стремилась провести свою позицию, что рост населения угрожает устойчивому развитию. Земля перенаселена и не может справиться с задачами искоренения нищеты, дальнейший рост населения вызовет распространение нищеты и голода и быстро приведет к истощению невозобновляемых ресурсов. Соответственно, в итоговый документ конференции предлагалось включить пункты, связанные с контролем населения и широкой информацией по методам планирования семьи.
Другая группа международной бюрократии не менее рьяно протестовала против такой постановки вопроса, называя это неомальтузианскими аргументами и выступая за право стран на собственные модели развития, в тот числе и демографической политики. Они выступают против контроля населения вплоть до запрещения абортов.
Как водится, не победил никто. Итоговый документ не содержит никаких определенных рекомендаций по демографической политике. Что странно, ведь численность населения и темпы его роста действительно важны для устойчивого долгосрочного развития человечества. А вот что делать с демполитикой, человечество определиться не смогло.
В мире на сегодня действуют принципиально разные концепции — от жесткого ограничения рождаемости в Китае до стимулирования рождаемости, например, в России. Большая часть стран не имеет специальной концепции демполитики.
Однако, исходя из демократических ценностей и своих политических систем, поддерживает развитие здравоохранения, пенсионных систем, борется с табакокурением, потреблением наркотиков, алкоголя, а также с безработицей, нищетой и т. д. То есть фактически стимулирует рост народонаселения в своих странах. Впрочем, эффективность стимулирующих мер под вопросом.
2. Реформы пенсионных систем
Все чаще в развитых странах ставится вопрос о росте демографической нагрузки (число иждивенцев на одного работающего). И это считается почти железным аргументом для реформирования пенсионных систем, под которым понимается повышение пенсионного возраста и ограничение роста пенсий.
Однако очевидна простая закономерность: в наиболее развитых странах демнагрузка намного меньше, чем в беднейших. Конечно, это связано с меньшим числом детей при росте числа стариков. Но работающему по большому счету нет разницы: содержать иждивенцев непосредственно из своей зарплаты (детей) или через посредство солидарных пенсионных систем. Кроме того, надо иметь в виду, что растет производительность труда (ВВП на одного работающего), и растет она быстрее, чем демнагрузка, даже в условиях медленной, «пенсионной» модели экономики. Наконец, выплаты пенсионерам увеличивают совокупный спрос, что при прочих равных способствует экономическому росту.
Наконец, все большей проблемой становится безработица, особенно среди молодежи. Рабочие места заняты старшими возрастами. Если подумать,
для увеличения занятости и вертикальной мобильности рабочей силы целесообразно было бы не повышать, а снижать пенсионный возраст.
Но это пока слишком радикальное предложение для большинства политиков.
3. Экономический переход
Согласно моей теории экономического перехода, ключевым фактором мирового экономического развития сегодня становится старение населения. В медианном возрасте (то есть серединном, половина населения страны старше его, а другая половина моложе) 35–40 лет происходит экономический переход, выражающийся в резком замедлении роста экономики, связанного с ростом нормы потребления в ВВП. Конкретно это проявляется в падении нормы инвестиций, завышении валютных курсов, привлечении дешевой рабочей силы мигрантов, росте долгов и т. д.
Эта закономерность подтверждается статистикой последних 30 лет и понятна логически — старое население удовлетворено, привыкло к сложившемуся уровню и образу жизни и желает максимизации потребления здесь и сейчас, а не когда-то в будущем.
Судный день – Пятница,13. Ноябрь 2026
Демография важна. Так что происходит с численностью и средним возрастом человечества?
В 1960 году австрийский физик и математик Хейнц фон Фёрстер протестировал разные формулы для роста населения Земли и открыл закон гиперболического роста населения Земли.Он гласит, что население растет пропорционально квадрату его численности. Это выглядит так, что сначала (очень долго) население растет крайне медленно, а затем очень быстро переходит в почти вертикальный рост и уходит в бесконечность. Статистически подобранные параметры дали такой результат — этот момент бесконечного населения настанет 13 ноября 2026 года. Фёрстер с изрядной долей юмора озаглавил статью о гиперболическом законе роста населения именно так, как озаглавлена эта главка в моей статье. Другая сторона графика роста населения при этом законе тоже выглядит анекдотично: во время Большого Взрыва (создания нашей Вселенной) свидетелями этого явления должны были стать 10 человек.
Но помимо очевидного абсурда по краям этого «закона» с ним произошел еще один анекдот. Именно в момент открытия закона население Земли перестало расти по гиперболе и перешло в рост с резким замедлением, экстраполяция которого дает стабилизацию населения Земли на уровне 9–12 млрд человек во второй половине этого века.
Кажется, абсурд? Но чисто статистически именно гипербола лучше всего описывает рост населения Земли и нулевого года (и даже с минус второго миллиона лет) до 60-х годов прошлого века.
Логически рост населения по гиперболе ничем не оправдан. Численность любой популяции любых живых существ на Земле (от бактерий до млекопитающих) при отсутствии ограничений внешней среды описывается экспонентой, то есть геометрической прогрессией. Да здравствует первооткрыватель этого закона Т. Мальтус!
Экспоненциальный рост населения означает, что рост численности популяции пропорционален этой численности (а не квадрату численности, как в гиперболическом законе).
Но магия статистически достоверного гиперболического роста воздействовала на многих исследователей, особенно с техническим бэкграундом. Одним из самых глубоких исследователей стал С. П. Капица, который искал логические обоснования гиперболического роста населения и находил их в сжатии исторического времени по мере роста информационной взаимосвязанности человечества (то есть пытался вывести гиперболический рост из наличия у человека разума).
Но факт слома гиперболического роста именно тогда, когда человечество оказалось наиболее взаимосвязанным, – во второй половине прошлого века — неумолимо приводил к противоречиям в теории. Нет у демографов однозначного ответа на вопрос, по какому закону росло человечество (гиперболическому или экспоненциальному).
Нет однозначного ответа и на то, с чем связано резкое торможение такого роста в настоящее время. Сергей Капица связывал это с релятивистской природой исторического времени (аналогично теории относительности в физике), другие исследователи — с уменьшением рождаемости в обеспеченных семьях (остается без ответа вопрос — почему?), в достижении биологических пределов продолжительности жизни, даже в росте грамотности населения.
Гипотеза временно ускоренной экспоненты
Моя гипотеза проста. Рост численности человечества, как и любой другой популяции, должен описываться экспоненциальным (не гиперболическим) законом. Человек, даже обладающий разумом, остается частью природы. Но в XVIII--XX веках рост населения резко ускорился из-за побед медицины над болезнями и экономики над голодом.
Резкое падение смертности привело к тому, что одновременно стали жить не два поколения, как обычно, а три, а иногда четыре.
Именно этот переход привел к демвзрыву, резко увеличил темпы экспоненты роста населения, сделал ее обманчиво похожей на гиперболу. Но, сколько не ускоряй экспоненту, она никогда не превратится в гиперболу, она останется лишь более быстрой экспонентой. А главное, этот эффект был временный.
Рост продолжительности жизни до 65–70 лет произошел быстро и без больших затрат, но потом приостановился. Дальнейший ее рост требует очень больших медицинских затрат и дает совсем небольшой эффект. Остановка роста продолжительности жизни должна была привести к существенному падению темпов роста населения, что и произошло.
Однако одновременно произошло и существенное сокращение рождаемости. Я бы связал это с сокращением потребности в детях из-за двух основных факторов:
— сам демвзрыв сократил детскую смертность и повысил выживаемость детей, и теперь нет необходимости в большом количестве рождений для выживания семьи;
— успехи экономики: развитие пенсионных систем (нет потребности в детях, чтобы материально обеспечить стариков), резко возросли требования (и затраты) на воспитание и образование детей, эмансипация (для работающей наравне с мужчинами женщины большое количество детей означает резкое снижение конкурентоспособности на рынке труда) и т. п.
По этим причинам последний большой скачок рождений пришелся на период после Второй мировой войны (в США это поколение называют бэбибумеры — дети бума).
Именно с 60-х годов рождаемость стала резко падать, особенно в экономически развитых странах (конечно, отчасти это и демографическое эхо Второй мировой войны).
На данный момент, по данным ООН, 2010 год, 48% населения Земли жило в странах, которые имеют коэффициент фертильности (рождаемости на одну женщину) ниже 2,1 ребенка, то есть не обеспечивают даже простое воспроизводство населения в следующем поколении. В ряде стран началась депопуляция — сокращение численности населения.
Золотой век человечества
Однако коэффициент фертильности ведет себя совершенно непредсказуемо — вдруг в 90-х годах в развитых странах он начал расти. Ему пока далеко до 2,1 (кроме США), но он продолжает рост.
Процесс роста коэффициента фертильности охватил почти все развитые страны. Россия потеряла 90-е годы из-за экономических трудностей, но присоединилась к этому процессу в середине нулевых. Крайне сомнительно, что дали эффект меры по стимулированию рождаемости (типа «материнского капитала» и т. п.). Скорее, Россия с исчезновением экстремальных экономических обстоятельств вернулась к естественному тренду, характерному для многих стран, прошедших демпереход (резкое сокращение смертности и рождаемости).
Никто не может ясно объяснить динамику рождаемости и фертильности. Мы можем только смотреть на процесс и пытаться делать выводы. Все выглядит так, что мировой коэффициент фертильности стремится к 2,1, к простому воспроизводству, колеблясь вокруг него. Что предполагает стабилизацию численности населения Земли во второй половине этого века и на долгосрочный период. Почему так происходит?
Любая популяция, согласно биологам, растет по экспоненте, если нет ограничений внешней среды. Но, достигнув этих пределов, рост ее резко замедляется вследствие проблем с пищей, местом и т. д. Очевидно, это — не наш случай. Человечество на сегодня не ограничено ни местом, ни ресурсами, ни пищей. Но биологи делят факторы среды на первичные, ультимативные, и вторичные, сигнальные. Вторичные факторы среды подают сигнал популяции к замедлению размножения. Очевидно, что именно это и происходит с человечеством сегодня.
Семья получает демографические (плотность населения, урбанизация, выживаемость детей, доля стариков и т. п.) и экономические (уровень жизни и занятости женщин, затраты на выращивание и образование детей и т. п.) сигналы, и именно эти сигналы останавливают рост человечества.
В перспективе есть два сценария:
— cтабилизация населения Земли на уровне 9–12 млрд человек;
— постепенное сокращение численности населения до уровня в разы меньше нынешнего (прогнозы есть до 500 млн чел.).
Думаю, что первый сценарий более вероятен. Потому что действие сигнальных факторов ограничения роста численности людей началось именно сейчас, и, очевидно, именно уровень жизни, достигнутый в развитых странах, является главным их этих сигналов. По мере его достижения другими странами рост населения в них также резко замедляется.
На языке биологии это выглядит примерно так.
Как только популяция людей достигла уровня, когда не надо бороться за выживание, — сразу прекратился быстрый рост ее численности. Потому что для выживания теперь не нужно много детей, первичный инстинкт выживания вида удовлетворен.
Фактически настал золотой век человечества. По крайней мере, для первого миллиарда (фактически полутора миллиардов) людей. Остальные миллиарды подтянутся в течение полувека — жизни одного поколения. Человеку больше не надо бороться за еду, тепло, крышу над головой с риском для жизни. Всего более или менее достаточно. Теперь проблема в другом — в нахождении иного смысла жизни человека, кроме выживания. Если он не будет найден, человечество вполне может двинуться и по второму сценарию.
