Цивилизация
Вы еще не смотрели американский документальный фильм «Инсайдер»? Забавный фильм о причинах глобального экономического кризиса 2008 года. Множество интересных интервью действующих лиц. Правда, все причины фильм сводит к банальному — заработкам банкиров. Как будто главная экономическая проблема сегодня — это борьба за ограничение их бонусов. Стоит достичь этого — и все в порядке.
Это было бы извинительно для фильма, снятого по «горячим следам», но спустя два года после кризиса, когда «след» уже остыл, это слишком легковесно. Думаю, этот фильм сыграл свою роль в разжигании настроений в американской публике и поднятии общественного движения «Оккупируй Уолл-стрит», недавно охватившего миллионы людей в сотне стран мира. Однако
видеть причины кризиса в бонусах банкиров — это как видеть причину пневмонии в… насморке. Доходы финансистов, конечно, важный элемент системы, приведшей к кризису, но это небольшой винтик этой системы, это ее следствие, а не причина.
Надо сказать, что причинами мирового кризиса, как это ни парадоксально, мировая финансовая пресса и экономическая наука не очень-то и занимались. Обычно они ограничивались стандартным рассуждением о финансовых «пузырях». Кто копал глубже, говорил о накопившихся дисбалансах (что, впрочем, почти то же самое). И этим ограничивался. Но в целом удовлетворяющего меня объяснения такой глубины, длительности и всеохватности кризиса я не встречал.
Некоторые высказывают недовольство самой экономической наукой, которая не сумела предсказать кризис и не смогла предложить путей выхода из него. Но, на мой взгляд, дело не в науке, а в эволюции самого предмета этой науки — в эволюции капитализма. Наука естественным образом отстает от этой эволюции, ибо нельзя исследовать то, чего еще нет, что только зарождается.
Чтобы понять, куда пришел капитализм сегодня, посмотрим на его эволюцию за всю историю его развития.
Эволюция капитализма
Капитализм со времени своего возникновения и превращения в преобладающий способ производства не мог оставаться неизменным — тогда бы он не выжил. Конкурентным преимуществом капитализма является как раз высокая гибкость, приспособляемость к ситуации. Он основан на рыночной экономике, где ключевым игроком является свободный индивидуум, а общественный сдвиг достигается суммированием интересов и действий этих индивидов. Поэтому он достаточно легко может переносить центр тяжести принятия решений от производителя к потребителю, от индивида к коллективу (в т. ч. государству) и обратно.
Капитализм универсален, и при желании можно рассматривать социализм как его частный, предельный случай, а вовсе не его отрицание.
Изначально капитализм возник как капитализм производителя, в котором преобладали интересы индивида именно как производителя продукта. Однако в дальнейшем он все более трансформируется в капитализм потребителя, в котором преобладают интересы тех же индивидов, но не как производителей, а как потребителей. Вполне можно расставить даты и ключевые моменты этой эволюции.
XIX век и 20-е годы XX века – расцвет индивидуального капитализма Адама Смита и Карла Маркса. Стремление к индивидуальной прибыли — залог развития общества. А экономическая система суммирует эти индивидуальные стремления в общественное благо (А. Смит). Прибыль капиталист зарабатывает на эксплуатации труда рабочих (К. Маркс).
Индивидуальный капитализм — это общество борьбы двух производителей (рабочего и предпринимателя) за присвоение себе произведенного их общими усилиями продукта. Общество по определению конфликтное.
Из этого индивидуального, конфликтного капитализма как отрицание его возник коммунизм, ставший утопической (бесконфликтной) теорией всеобщего потребления. Как показал исторический опыт, тупиковой теорией.
Кризис 1929–1933 годов положил конец индивидуальному капитализму. Мало кто осознает настоящий смысл «Нового курса» Ф. Рузвельта: он был попыткой максимально околлективить и огосударствить индивидуальный капитализм, передать принятие ключевых решений в рыночной экономике с индивидуального на коллективный уровень — профсоюзов, сообществ предпринимателей, государства.
Эта тенденция возникла еще в 20-е годы. А во времена кризиса и депрессии выглядела как альтернатива тому обществу, которое довело до кризиса. Это был откровенно тупиковый ход, возникший под влиянием «успехов социализма» в СССР. Это был ход, удушающий капитализм. Чтобы понять это, не надо читать ученых трудов, почитайте книжку Айн Рэнд «Атлант расправил плечи».
Суть проблемы состояла не в том, чтобы поднять принятие решений с индивидуального на коллективный уровень. Суть была в том, какие именно решения доверить коллективному уровню. И в поисках ответа было сделано очень много ошибок. 30-е годы для капитализма вообще стали временем поиска и ошибок.
Реальным приспособлением капитализма к новым условиям стало кейнсианство, коллективный капитализм Дж. Кейнса (это не самоназвание, я его так называю). Благодаря Кейнсу индивидуальный капиталист впервые осознал, что есть общие интересы у индивидуальных предпринимателей, достижение которых позволяет лучше достигать индивидуальные цели (этакий «обратный ход» — не от индивидуального блага к общественному, как у А. Смита, а в наоборот). И главный такой общий интерес — рост совокупного спроса. И именно этот общий интерес должно предлагать обществу государство, ничего другого. Эта простая (на первый взгляд) идея — рост совокупного спроса — была главной в кейнсианстве и в экономической политике капитализма вплоть до 80-х годов ХХ века.
Гротескный марксистский капиталист, заботящийся только о своей индивидуальной прибыли, превратился в гротескного госчиновника, заботящегося о росте зарплат всех работающих, т. к. именно на эти зарплаты покупаются товары «злобных капиталистов» и рост именно этих зарплат позволяет капиталисту заработать больше прибыли.
Впервые заговорили о капитализме как об обществе потребления. И он действительно стал обществом потребления, где интересы простого потребителя, работника защищало государство в интересах как самих работников, так и капиталистов.
Капитализм настолько изменился, что изобрел эффективную антициклическую политику (сдерживать рост в фазе роста экономического цикла и стимулировать его в фазе спада). В результате капитализм почти перерос экономические кризисы, которые стали из большой общественной беды маленькими неприятностями и выражались не в спадах производства, а скорее в периодах замедления его роста.
Последние десятилетия XX века стали периодом расцвета коллективного капитализма. Это было высокодинамичное общество, в котором росли как прибыли, так и доходы работников. Но оказалось, что оно имеет свой предел. И за мощным полувековым бумом последовал мощный кризис, поставивший в тупик апологетов капитализма как общества потребления.
Кризис конца нулевых годов — не просто очередной циклический кризис. В силу своей мощи и всеохватности он и не может быть таким. Столь мощные кризисы всегда знаменуют переход капитализма в новую стадию. В какую?
Выясняется, что для дальнейшего роста коллективного капитализма нужно не стремление к максимальному росту спроса, а поддержание некоего баланса. Выясняется, что форсирование роста спроса тоже ведет к кризису. Этот кризис означает переход в фазу равновесного капитализма.
Равновесный капитализм
Мощь кризиса означает приведение общества к новому балансу, к новому равновесию. Но будет ли за этим новым балансом новый рост, как это обычно бывает? И да, и нет. Рост будет, но медленный. И, главное, совершенно иначе направленный, имеющий совсем другое качество.
Во-первых, этот «подтягивающий» рост будет призван не увеличивать производство, а лишь ликвидировать дисбалансы, подтянуть отставшие звенья. Во-вторых, это будет нематериальный рост и поэтому особенно экономный. Нематериальный — значит, что это рост экономики услуг и нематериальных благ (типа доступа к информации и т. п.).
В-третьих, не надо понимать стабилизацию как прекращение всякого прогресса. Ничего подобного.
Равновесный капитализм – общество очень динамичного прогресса. Вот только теперь прогресс направлен не на количественное экстенсивное увеличение производства, а на изменение качества производимого товара. Это развитие без роста, без увеличения потребления ресурсов.
Примеры: не надо больше автомашин на семью, однако нужен переход к более экономным авто, к гибридным двигателям. Надо не больше компьютеров, а нужны более мощные компьютеры и продвинутое программное обеспечение.
Почему рост резко замедлится?
Равновесные системы не стремятся к росту. Они стремятся к стабильности. Стремление к дальнейшему росту становится все менее важной целью, и все более важными становятся максимизация и стабилизация текущего потребления.
За счет чего можно максимизировать текущее потребление? За счет сокращения инвестиций (что ведет к торможению экономического роста), за счет перехода от собственного производства (которое по определению дорого, т. к. мы максимизируем доходы своих граждан) к дешевому импорту (это облегчается завышением курса нацвалюты), за счет будущих расходов (нарастание долгов), за счет использования дешевого труда мигрантов внутри страны (поощрение иммиграции, в т. ч. и нелегальной).
Очевидно, что перенастройка экономической системы на такие параметры подрывает сами основы экономического роста — инвестиции и заниженность курса нацвалюты. Она максимально расширяет текущее потребление, но именно за счет фактического отказа от его дальнейшего роста.
Почему это произошло именно сейчас?
Потому что развитый мир завершил демографический переход. Напомню, что демографический переход заключается в переходе от обществ с высокой смертностью и рождаемостью к обществам с низкой смертностью и рождаемостью. Но т. к. этот переход инициируется снижением смертности (успехи медицины, отсутствие войн и голода), то он ведет к демографическому взрыву (пока рождаемость остается высокой). Потом падает и рождаемость.
Сейчас прирост населения в странах с высоким доходом составляет чуть больше полпроцента в год. А во многих странах он стал отрицателен (кстати, в России тоже).
Замедление роста населения означает, что страна может повышать свой доход на душу населения, ограничиваясь весьма скромными темпами роста экономики, скажем, 1,5–2% в год.
Но произошли не только эти демографические изменения. Население существенно постарело. Медианный возраст (серединный, т. е. такой, который делит все население страны на две равные части: половина старше него, половина моложе) заметно вырос. В развитых странах он достиг около 40 лет (Европа, США, Япония, Россия). Уже четверть населения развитых стран сегодня пенсионеры (старше 65 лет). Их не интересует экономический рост и будущие его блага, они заинтересованы в максимизации потребления именно здесь и сейчас. Они остаются потребителями и избирателями. И их мнение все более влияет на политиков, принимающих решения.
Снижение общей демнагрузки на экономику и старение населения сдвигают традиционный экономический баланс в сторону немедленного потребления в ущерб росту. Я назвал это явление экономическим переходом. Переходом от общества роста к обществу потребления, к «пенсионной экономике». Или, что то же самое, но в профиль, — к равновесному капитализму.
Перспективы капитализма
Первый капитализм — индивидуальный — был обществом производителя. Коллективный и равновесный капитализмы — общества потребителя.
Первые два капитализма — индивидуальный и коллективный — были обществами роста. Равновесный капитализм — общество стабилизации.
Равновесный капитализм созрел в недрах коллективного капитализма, но для своей победы ему потребовалась заключительная разбалансировка экономики, которой и стал кризис конца нулевых годов. Именно в 90-е — нулевые годы в развитых обществах с «предпенсионным» медианным возрастом населения окончательно сложились все основные черты равновесного капитализма. Однако для того, чтобы общество окончательно заработало на новых принципах, нужен был кризис, который вытекал из падения инвестиций, дисбалансов мировой торговли и нарастания долговых и миграционных проблем. Все эти четыре обстоятельства должны были положить конец обществу роста и заставить экономику перейти к стабилизации, к развитию без роста.
Смысл и основная причина экономического кризиса конца нулевых годов — в переходе к новому типу капитализма, равновесному, или «пенсионному». Капитализм в развитых странах окончательно теряет динамику роста и позволяет развивающимся странам догонять себя. Выравнивание уровней экономического развития — очень хорошая новость для глобальной политики, сокращающая поводы для военных конфликтов.
Переход к равновесному капитализму означает, что в развитых странах пора перестать измерять успех экономической политики ростом ВВП. Это уже второстепенный фактор. Рост ВВП этим странам уже не нужен. Потребности населения в основном удовлетворены (хотя есть, конечно, структурные проблемы, бедные и бездомные).
А что играет ключевую роль для них теперь? На чем же зарабатывает капиталист нового этапа, этапа равновесного капитализма? Не на максимальной эксплуатации труда. Не на максимальном росте совокупного спроса. А на экономии, качестве, услугах и нематериальных благах (интеллектуальная собственность, бренд и т. п.).
Но для развивающихся стран экономический рост — это все еще важнейшая общественная цель. Он должен вести к повышению потребления на душу населения до сравнимого с развитыми странами уровня.
Россия в ловушке
Россия находится в двойственном положении. С одной стороны, она имеет отрицательные темпы роста населения и довольно высокий медианный возраст (38 лет), что размещает ее в кластер стран равновесного капитализма. С другой стороны, уровень потребления во много раз ниже развитых стран.
Россия попала в парадоксальную ситуацию — она стала слишком старой прежде, чем богатой. Вот что означают потерянные 25 лет реформ (90-е годы – по сегодняшний день).
России сегодня явно нужен быстрый, догоняющий экономический рост. Только для компенсации старения населения и обеспечения работы государственной распределительной пенсионной системы России нужны 1–1,5% роста ВВП в год. Еще процента 2 — для того, чтобы не отставать от развитых стран. Т. е. 4% в год — это тот минимум, который позволит просто поддерживать 6–10-кратное отставание от Европы и США по уровню жизни. А чтобы догонять их, нужен рост в 6–8% годовых.
Такой рост страна имела между кризисами 1998 и 2008 годов. Но повторения столь благоприятного стечения обстоятельств больше не будет. Обеспечение быстрого роста — нетривиальная задача, и стандартными приемами из учебника ее не решишь. Все экономические скачки в мире происходили не благодаря, а вопреки учебникам по макроэкономике. И уж совсем трудно добиваться экономического скачка с тяжеленной гирей коррупции на ногах.
