Цивилизация
Выдержит ли нынешняя политическая система России экономический кризис? Конечно, если кризис закончится завтра. Но есть ли какие-нибудь основания ждать этого?
Мировой экономический кризис и не думает заканчиваться. «Зеленые ростки» в американской экономике оплачены мобилизацией ресурсов со всего мира. Что, естественно, предполагает фактический экспорт кризиса Америкой. Но,
несмотря на высокую мобилизацию мировых ресурсов, все, чего удалось достичь США, — это приостановить падение и вселить оптимизм в финансовые рынки.
Но США до сих пор не перешли к экономическому росту. И, скорее всего, не перейдут в этом году. А мировые рынки, импортировавшие американский кризис, разумеется, ухудшили свои экономические показатели. В результате поводов для оптимизма не наблюдается. Фактически приходится ждать либо новой волны кризиса, либо длительной, на многие годы, рецессии (отсутствия экономического роста).
Российское экономическое чудо последнего десятилетия держалось на нефтедолларах и дешевых западных кредитах. Как только упали цены на нефть и прекратились кредиты, выяснилось, что внутренних стимулов к росту у российской экономики явно недостаточно, и она перешла в режим быстрого падения. И это падение только усугубилось российской экономической политикой. Она продолжает преследовать ложные в условиях кризиса цели — сильный рубль и снижение инфляции. Движение к ним только усиливает кризисные явления — спад производства товаров и услуг, сокращение доходов и потребления населения, падение инвестиционного спроса, рост безработицы.
Удивительно, но цели экономической политики в России не изменились с приходом кризиса, они остались от старой, докризисной жизни. Российские экономические власти будто не заметили кризиса.
Никакие резервы — бюджетные или валютные — не помогут отвязать российскую экономику от мировой динамики и не способны вытащить Россию из кризиса. Их наличие — во многом иллюзия. Все бюджетные триллионы рублей — это никакие не резервы, это просто фонд выведенных из обращения в «тучные» годы денег. Их использование — это бюджетная эмиссия (введение в обращение) денег. Просто сказка «Голый король». Все вокруг говорят, что в бюджете есть резервы, и бюджет сам начинает в это верить. А на деле — голая эмиссия денег через бюджет, ограниченная чисто формально размерами бюджетных фондов. Но фактически это ограничение становится «резиновым» при падении курса рубля — именно для этого большая часть бюджетных денег формально числится в валюте, а не в рублях.
А валютные резервы России совсем ей не помогают, как будто их и нет. Точнее, помогают, но не России. Ситуация анекдотичная: ЦБР вкладывает их в финансирование дефицита американского бюджета ($125 млрд на конец мая 2009 года), а вот вкладывать в финансирование дефицита российского бюджета эти деньги никак нельзя. Смешно сравнить эти цифры:
в финансирование американского бюджета за последний год Россия инвестировала сумму, равную доходам нашего федерального бюджета за последние полгода. Полгода российские налогоплательщики работают на американского потребителя. Именно это и называется импортом экономического кризиса. Это наш главный «импортный товар».
Так кому помогают российские валютные резервы пережить кризис — России или США?
На следующий год запланирована вообще выдающаяся финансовая операция: Россия (в лице ЦБР) вкладывает в американские и другие ценные бумаги под 1–2% годовых, и одновременно Россия (в лице бюджета) будет занимать деньги с рынка под 7–10% (в лучшем случае). Почему Россия должна терять миллиарды долларов на разнице процентных ставок? Явно наша проблема не в отсутствии денег, а в неумении ими распоряжаться. Кот Матроскин из известного мультика про такое говорил, что деньги-то у нас есть, ума у нас не хватает...
Ситуация с бюджетными и валютными резервами наглядно демонстрирует полную неспособность российских экономических властей применять хоть сколько-нибудь нестандартные способы борьбы с кризисом. Хоть сколько-нибудь подняться над ситуацией, осмыслить ее в целом.
А раз так, то самостоятельной политики у России нет (как она есть, например, у Китая — переключение экономики с внешнего спроса на внутренний). Вряд ли стоит ожидать от российских экономических властей резких изменений в экономической политике — они просто не способны к любым невынужденным изменениям.
Значит, затягивание или углубление мирового кризиса немедленно приведет к обострению проблем в российской экономике. Политика сильного рубля просто обрекает Россию на это. И тут возникает интересный вопрос — предположим, что экономический кризис продлевается на 3–5 лет. Каких изменений ожидать в российской политической системе?
Очевидная тенденция этого года — потеря процентов «Единой Россией». Думаю, осенняя волна региональных выборов ее закрепит. Пока эта потеря в основном в рамках существующей политической системы — в пользу думских оппозиционных партий. Работает «естественный предохранитель» в политической системе. Но недовольство народа продолжает нарастать по мере роста безработицы и падения потребления населения.
По всем канонам развала политической системы, в свое время классически описанным Лениным, должен усиливаться «кризис верхов».
Система политической вертикали имеет очень мало свистков, чтобы спускать пар социального недовольства.
Фактически Кремль и Белый дом не могут сейчас кивать на региональные власти — ведь это сами они их назначили, а значит, несут за них ответственность. Чтобы сваливать вину за экономические провалы на региональные власти, последние должны быть не назначены, а избраны. Сами региональные власти с восторгом воспримут любое движение в этом направлении — оно же дает им больше свободы от Москвы. В результате возврат к системе выборов губернаторов оказывается выгоден регионам и приемлем для Москвы. Скорее всего, 2010–2011 годы пройдут под знаком движения к возврату выборов губернаторов.
Но если произойдет возврат к выбору губернаторов — это в условиях продолжающегося экономического кризиса будет означать резкое усиление «кризиса верхов» — появление на политической арене относительно самостоятельных региональных политических лидеров. Они будут перекладывать все экономические провалы на центр, так же, как и он — на регионы.
Выборы в региональные законодательные собрания начнут выходить за рамки существующей политической системы — проценты будут «уходить» не столько официальной оппозиции, сколько политическим силам, ориентированным на региональные экономические и политические интересы.
Региональные лидеры по мере обретения самостоятельности будут все смелее выходить и на федеральную политическую арену. И
к 2012 году вполне может сложиться ситуация, когда на новый шестилетний президентский срок будет выбран человек не из нынешней кремлевской элиты, которая, несомненно, изменяла этот срок «под себя». А, например, кто-то из региональных лидеров.
Уже сам процесс выдвижения в президенты способен преподнести немало сюрпризов. Выборы могут стать не столь дирижируемыми. А их результат — непредсказуемым. Фальсификации на выборах могут обернуться против самих фальсификаторов, а административный ресурс — против нынешних администраторов (ведь значительная часть этих ресурсов находится, или будет находиться, под определяющим влиянием региональных лидеров).
Существующая политическая система очень жесткая, она почти не имеет систем обратной связи с избирателем, выходов для народного недовольства. И если экономический кризис будет затягиваться, то существующие политические власти все сильнее в глазах населения будут ответственны за кризис, не важно идет речь о ныне действующем лидере или о том, который, по мнению некоторых, хотел бы вернуться в Кремль «на белом коне». Население будет смотреть по сторонам, а активизация политической жизни приведет на избирательные участки большее количество людей, чем это было в последние годы.
Эволюция центральной политической системы, скорее всего, будет двигаться в направлении все большего ужесточения, контроля над СМИ, интернетом, финансовыми потоками, частной жизнью граждан. В направлении все большей монополизации экономической и политической жизни.
Жить в стране будет становиться все менее и менее уютно. И единственной «зоной свободы» могут стать именно губернаторские выборы.
Но регионализация в России — не безобидный процесс. И хотя, несомненно, это движение в сторону большей демократии, это и движение в сторону политического хаоса. СССР фактически распался именно в результате «кризиса верхов» — авантюры части кремлевской власти (ГКЧП). Именно вакуумом власти воспользовались республиканские лидеры, подписавшие Беловежские соглашения. И, кто знает, как далеко может зайти регионализация России, если нынешние (или избранные в 2012 году) центральные власти, испугавшись возможных результатов выборов, рискнут прибегнуть к аналогичным авантюрам с введением какого-нибудь «чрезвычайного» положения и отменой выборов...
