Цивилизация
Социологическая служба Pew Research опубликовала свежие данные мировых опросов об отношении к американской политике. Среди наиболее интересных результатов заметное снижение оценок внешней политики Барака Обамы. По сравнению с 2009 годом количество тех, кто к ней положительно относится, уменьшилось в Китае на 30%, в Японии и мусульманских странах на 19%, в Европе на 15%. В России падение составило 18%.
В целом причины спада понятны. Уровень ожиданий, которые связывали с Обамой после его избрания, был таким, что оправдать их не смог бы никто. Тем более что первый чернокожий президент США щедро раздавал авансы, обещая новую стратегию обеспечения американского лидерства. Получилось немногое, Обаме приходилось гораздо больше заниматься оперативным реагированием на хаотические изменения в разных частях мира, чем работать над достижением объявленных целей.
Падение доверия к Обаме в России более странно, чем в других странах. Россияне в отличие от остальной части человечества почти не были подвержены обамомании в 2008 году.
У нас больше, чем где бы то ни было, распространено убеждение, что фамилия и личные качества президента особой роли не играют: у Америки, мол, есть постоянная линия (враждебная России, естественно), которая не меняется. Так что и разочарований не должно было случиться, тем более на фоне катастрофического наследия, оставленного Бушем. Любой его преемник был обречен на исправление ситуации, потому что хуже, чем осенью 2008-го, обстоятельства не складывались с раннего Рейгана.
Впрочем, есть и другой фактор. Большинство россиян просто не верили, что Америка может избрать небелого. Представление о неизбывном расизме американцев наше общество впитало даже не с советской пропагандой, а, наверное, с «Хижиной дяди Тома», обязательным чтением многих поколений детей. И когда, к всеобщему удивлению, выяснилось, что расовый фактор не сыграл-таки решающей роли, захотелось поверить, что этот совсем необычный президент будет проводить совсем другую политику. Но так не бывает в устоявшихся политических системах, и отсутствие революций многие посчитали разочарованием.
Если смотреть на вещи реально и не ожидать того, что заведомо невозможно, у России нет оснований испытывать разочарование в Обаме. Он остается наиболее комфортным собеседником для Москвы, и дело не только в перезагрузке (успешно завершенной, поскольку ее повестка дня была выполнена еще полтора года назад).
Хотя Обама не сменил курс Америки, сам он гораздо лучше большинства американских политиков понимает, насколько изменился мир и насколько больше гибкости и чуткости (качества, Вашингтону не свойственные) требуется от Соединенных Штатов для сохранения лидирующих позиций. Нажим и усилия по закреплению доминирования все чаще дают обратный результат. Попытки Обамы делать ставку на договоренности и кооперацию его оппоненты считают проявлениями слабости, предательством американских интересов и уроном престижу США.
Отношения между Россией и Соединенными Штатами сегодня явно натянутые, от плодов перезагрузки, кажется, не осталось и запаха. Только за последние дни серия уколов. «Обмен любезностями» между Хиллари Клинтон и Сергеем Лавровым по поводу Сирии: госсекретарь сообщила, что имеет сведения о скорых поставках режиму Асада российских боевых вертолетов, а глава МИДа обвинил США в снабжении оружием повстанцев. Группа сенаторов потребовала от Пентагона разорвать коммерческие отношения с «Рособоронэкспортом» и не приобретать вертолеты и иную технику для афганской армии и полиции, о чем договорились два с лишним года назад. Причина: российская компания якобы содействует Ирану в его ракетной программе. В конгрессе ожидается принятие нового акта о торговле с Россией: легендарная поправка Джексона — Вэника уходит в прошлое, уступая место документу, разрешающему вводить санкции против лиц, причастных к делу Магнитского и аналогичным преступлениям. Если добавить к этому критику России за закон о митингах и обыски у оппозиционеров, тупик по ПРО, демонстративную неявку Владимира Путина на саммит в Кэмп-Дэвид в ответ на отказ Обамы приехать во Владивосток осенью, ставшие уже привычными эскапады посла Майкла Макфола, то картина рисуется мрачная. Так ли все ужасно на самом деле? Лучезарного мало, но и ставить крест на отношениях рано.
Во-первых, не надо забывать, что в Америке идет предвыборная кампания. Россия, естественно, не в центре ее, однако хватает и периферийных столкновений. Аналогичный период в России полгода назад тоже изобиловал малоприятной риторикой в адрес США — пережили.
Во-вторых, следует отличать жесткий торг с использованием элементов пропагандистской войны, дабы склонить противоположную сторону к компромиссу. Так, противоречия по Сирии и Ирану сейчас особенно принципиальны, поскольку в обоих случаях наступает решающий момент.
В Сирии план Аннана на грани окончательного срыва, и дальнейшая развилка — либо совместная работа всех, чтобы обеспечить трансформацию власти при участии и гарантиях внешних сил, либо усиленная накачка сирийской оппозиции деньгами и оружием, дабы повысить ее шансы на победу в гражданской войне. При обоих сценариях обвинения в адрес России полезны в чисто прикладном плане. Напомнить всем о том, что Москву в Сирии интересуют только деньги и ничего больше. А заодно добавить аргумент в пользу снабжения оппозиции: если Россия вооружает Дамаск, свободный мир обязан обеспечить баланс.
В иранском сюжете предстоит решающий раунд переговоров в Москве о будущем ядерной программы. Предыдущая встреча в Багдаде закончилась практически безрезультатно, на новую сторонники умеренного подхода возлагают большие надежды. Психологическая атака для поднятия ставок и тут не помешает. Конечно,
в обоих случаях контекст отношений очень далек от дружественного, но чего-либо экстраординарно враждебного тоже нет. Нормальная дипломатия несоюзных великих держав, нацеленная на достижение нужного результата, ничего личного.
В-третьих, не стоит игнорировать то, как органы американской исполнительной власти, действуя в не слишком благоприятных условиях, стараются уменьшить ущерб от политических порывов. Так, госдепартамент и Белый дом, солидаризуясь с пафосом республиканских сторонников принятия «списка Магнитского», всячески ограничивали его негативный эффект. Госдеп еще в прошлом году превентивно принял свой список (не обнародованный и, по слухам, короткий), дабы не допустить ситуации, когда под предлогом трагедии с Сергеем Магнитским в список «невъездных» конгресс начнет включать кого угодно. Сам фокус с увязкой списка и поправки Джексона — Вэника не только позволяет избавиться от абсурдного акта 1974 года, но и вводит визовые ограничения по конкретному делу в относительно рутинные законодательные рамки. Реакция России в любом случае будет весьма негативной, но из разных способов ввести в действие список выбран относительно менее травматичный. Наконец,
Пентагон, к которому апеллируют по поводу Сирии и Ирана, не спешит идти навстречу требованиям наказать Россию и официально дистанцируется от обвинений, заявленных Клинтон. Военному ведомству сейчас намного важнее сохранить стабильное взаимодействие с Россией по Афганистану (техника, грузы, транзит, маршруты и пр.), чем ввязываться в политические игры.
Когда речь идет о сложных и многослойных отношениях стран, которые еще недавно были смертельными врагами, безоблачности ждать не приходится. Вопрос в том, есть ли сознательная заряженность на конфликт или трения — следствие объективных и структурных факторов. В российско-американских связях сегодня заряженности на непременное противостояние нет, по крайней мере, на уровне высшего руководства. Что не является гарантией от новых кризисов, но хотя бы оставляет надежду на их урегулирование.
