Цивилизация
Падение популярности президента через год работы ― явление заурядное, а в случае Обамы еще и неизбежное: возлагавшихся на него ожиданий не оправдал бы никто. Поэтому судить об успешности президентства рано и нечестно. Но предварительные выводы о том, работают ли предложенные администрацией подходы, сделать можно. Интересный материал для анализа дают промежуточные итоги отношений с Россией.
Годовщина «перезагрузки» еще предстоит ― идея прозвучала в начале февраля, а символическую кнопку с неправильной надписью нажали в начале марта. В апреле президенты познакомились лично, кульминация наступила в июле, когда визит в Москву Барака Обамы согрел сердца даже скептиков. Осенью создалось впечатление, что лед тронулся: переговоры о сокращении ядерных вооружений шли полным ходом, а позиция России по Ирану начала дрейфовать в сторону санкций.
Но к началу зимы все застопорилось. Согласовать новый договор по СНВ к дате истечения старого не успели, а когда исчезла конкретная дата, отпала необходимость в спешке. Бравурно начавшиеся дискуссии по Афганистану завязли в согласованиях конкретных условий, особенно после того, как Обама обнародовал новый курс ― сначала резко увеличить контингент, а потом быстро начать уходить. К тому же откуда-то появились утечки, что Москва якобы сознательно саботирует процесс, впрочем, опровергнутые послом США в России. Диалог по Ирану становился все более вязким по мере осознания того, что общими рассуждениями о санкциях ограничиться не удастся, их придется вводить, чего на самом деле опасаются все. Россия ― потому что придется жертвовать отношениями с Тегераном. Запад ― потому что, если санкции не подействуют, вообще непонятно, что делать. В довершение ко всему всплыла вечная тема окорочков.
В чем проблема? В отсутствии комплексного представления об отношениях.
Кем являются друг для друга Россия и Соединенные Штаты ― сформулировать трудно. Не враги, как 25 лет назад: исчезла системная основа противостояния. Не союзники ― это очевидно. Партнеры ― да, но понятие партнерства может включать в себя все что угодно, а может и ничего не включать.
Конкуренты ― в ряде случаев, хотя конкуренция асимметрична в силу разного потенциала сторон.
Запутанное положение отчасти обусловлено объективными причинами ― в современном мире, который движется непонятно куда, вообще не выстраиваются четкие схемы. Усугубляет все история отношений последних 20 лет, которые привели к отсутствию доверия и адекватного понимания друг друга.
Сама метафора «перезагрузки» хорошо отражает особенности американского политического сознания ― веру в способность перевернуть страницу, начать заново, исправив тем самым то, в чем ошибались раньше. «Ремонт» американского лидерства, затеянный Бараком Обамой после неоконсервативной администрации, предполагал обновление методов при сохранении целей и задач. Демократическая команда Белого дома реалистично оценивала масштаб международных проблем, с которыми придется столкнуться. Но корнем их она, судя по всему, считала ошибки и провалы предшественников, для исправления которых необходимо было изменить интонацию, освежить атмосферу, скорректировать некоторые практические подходы.
Между тем истинной причиной кризиса мировой системы и американского верховенства в ней служат фундаментальные перемены, происходящие на глобальной арене, куда вырываются новые игроки ― крупные и помельче, и каждый стремится заявить что-то свое.
Блоковая дисциплина никогда не была абсолютной, точнее ― не все входили в один из двух блоков эпохи «холодной войны». И все же способность руководителей двух главных объединений контролировать происходящее была кратно выше, чем теперь.
Парадокс отношений России и США заключается в том, что обе стороны видят друг друга в роли «угасающих» держав.
Америка не верит в будущее России ― страны убывающего населения, деградирующей инфраструктуры, однобокой экономики, зажатой между центрами экономического роста. Об этом откровенно сказал в минувшем году вице-президент Джо Байден. Российские претензии на роль самостоятельного «полюса» всерьез не воспринимаются, тем более на фоне роста настоящих гигантов наподобие Китая.
Россия, со своей стороны, обнаруживает все новые приметы того, что эра американского доминирования клонится к закату. Многополярный мир, долго казавшийся абстрактным лозунгом недоброжелателей Америки в Париже, Пекине или Москве, в XXI веке стал превращаться в реальность. Размашистая политика Буша лишь катализировала процесс, а не вызвала его. Растут другие центры и группы влияния, и Россия задумывается о том, перспективы отношения с кем ― с Соединенными Штатами или их оппонентами ― следует считать приоритетом, обсуждая урегулирование международных проблем.
Оба взгляда ― американский на Россию и российский на Америку ― правомерны. Но оба они не столько фиксируют нынешнюю ситуацию, сколько обозначают вектор ожиданий, и политика, вырабатываемая на их основе, получается невнятной.
Подход США к России инструментален. Обама не случайно начал именно с Москвы. Считалось, что если подыграть российскому самолюбию, компенсировать прежний недостаток внимания и уважения, можно добиться прогресса по нужным Америке и по-настоящему серьезным вопросам ― Ирану, Афганистану, нераспространению.
Пару лет назад это, вероятно, сработало бы: Кремль угнетало пренебрежение, одной из главных составляющих политики были соображения престижа. Но тогда, в середине 2000-х, Вашингтон не заботило мнение Москвы. А
сейчас уже одними ободряющими разговорами не обойтись: Россию беспокоит не столько признание со стороны Америки, сколько возможность навредить отношениям с другими субъектами политики.
Стоит ли идти навстречу США по вопросу Ирана, если иранское влияние на Ближнем и Среднем Востоке последовательно растет, а американское в этой части мира, скорее, снижается? Сколь активно нужно содействовать американской операции в Афганистане, если Соединенные Штаты и НАТО оттуда скоро все равно уйдут (объявленная стратегия Обамы краткосрочна), а Москве оставаться перед лицом всех вызовов региона? Ясных ответов нет, поэтому Россия пытается лавировать. Америку это раздражает, но вовсе отказаться от взаимодействия с Россией она не может, потому что ассортимент соратников не особенно велик. Китай вообще ни в какие обязывающие отношения не вступает, а от Европы пользы вдали от Евроатлантики немного.
Договор об СНВ скоро подготовят, сотрудничество по транзиту в Афганистан в той или иной форме продолжится. Но ясности между Россией и Америкой не наступит, потому что
всерьез переосмыслить свою роль и друг друга в мире XXI века ни Москва, ни Вашингтон не способны.
Пока стороны предпочитают либо жить представлениями прошлого, либо выжидать, что случится в будущем. А «перезагрузка» ― это промежуточный этап, способ завуалировать отсутствие стратегии. Не только в российско-американском контексте.
