Цивилизация
Главным событием неформального саммита СНГ, прошедшего в Санкт-Петербурге, стало присутствие на нем глав всех стран-участниц, включая даже президента ассоциированного Туркменистана. Боюсь ошибиться, но, кажется, в прошлый раз стопроцентная явка была зафиксирована четыре года назад — тоже во время неформального саммита на невских берегах, приуроченного к 300-летию северной столицы.
Между двумя встречами в верхах уместился период кардинального пересмотра системы отношений на постсоветском пространстве. Судя по некоторым признакам, у Москвы начинает формироваться новый подход к соседям. Его суть — никакой благотворительности, никаких сантиментов, холодный расчет.
Переломным моментом стали, конечно, украинские события 2004 года. Главный урок тогдашнего конфуза — Россия больше не пытается играть на внутриполитическом поле соседних государств: выявлять там «пророссийские» силы и делать на них ставку.
После смены власти на Украине, в которой существенную роль сыграли неправительственные организации, в России некоторое время рассуждали о «мягкой силе», но далеко не продвинулись. Вместо этого был избран предельно жесткий подход — нас интересуют только доходы и проявления лояльности. Первое пополняет казну, второе увеличивает политический капитал, от которого зависит наше место в глобальной геополитической конкуренции.
Переход на рыночные цены за газ и «наказание» нелояльных дорого обошлись с точки зрения международного имиджа Москвы и репутации как надежного поставщика энергоресурсов. Однако, судя по всему, Кремль это не особенно волновало.
По поводу имиджа там пришли к выводу, что Россию будут яростно критиковать, что бы она ни делала. А относительно репутации — возобладала точка зрения, что европейские клиенты все равно никуда не денутся.
После нефтегазовой войны с Белоруссией в декабре--январе министр экономики Герман Греф отрапортовал о завершении строительства кольца рыночных отношений вдоль границ РФ. Тем самым создались условия для проведения нового курса. В чем он заключается?
Во-первых, Россия открещивается от роли региональной державы, претендуя исключительно на глобальную функцию. Многолетние общие рассуждения о реинтеграции вокруг Москвы представляли собой фантомные боли.
Теперь влияние на прилежащих территориях рассматривается не как самоцель, а как способ аккумулирования сил для рывка на мировой арене.
Соответственно, политико-экономические шаги Кремля на пространстве СНГ не следует рассматривать в региональном контексте.
Во-вторых, единый подход забыт. Отношения с каждым государством рассматриваются отдельно, в свете того, чем оно может быть полезно России. От степени важности и полезности зависит и количество инвестируемых усилий.
В-третьих, рентабельность отныне — не только экономическое, но и политическое понятие. Скажем, показательная расправа с Грузией, на первый взгляд, иррациональна. Но она рентабельна, поскольку демонстрирует решимость и жесткость в отношении тех, кто не проявляет лояльность. Другие посмотрят, да и задумаются.
Свежий пример вдруг ставшего рентабельным актива — Габалинская РЛС в Азербайджане, которая оказалась российским козырем в большой игре вокруг американской ПРО. Политический и пропагандистский эффект от «экспромта» Владимира Путина на «восьмерке» явно превосходит те семь миллионов долларов, которые Москва ежегодно платит Баку за аренду.
В-четвертых, разговоры о равноправии на постсоветском пространстве окончены. Здесь (за единственным исключением) нет стран, способных претендовать на равный разговор с Россией. Единственное исключение — Казахстан, страна, не только не зависящая от российских энергоносителей, но и превратившаяся, благодаря весьма расчетливой политике, в значимую азиатскую державу.
Наконец, в-пятых, Россия заведомо терпима к любым политическим режимам в странах-партнерах. Этим она выгодно отличается от Соединенных Штатов и Европейского Союза, которые, несмотря на завидный прагматизм, все-таки связаны идеологическими рамками. Эти рамки не позволяют Западу прибрать к рукам «батьку» Лукашенко, желающего отцепиться от российского локомотива, или заняться нефтегазовыми делами с узбекским вождем Каримовым. Россия же готова иметь дело с любым — хоть с автократом из Центральной Азии, хоть с демократом из Молдавии или Украины. Лишь бы дело делал. А не будет делать — никакой показной антиамериканизм не спасет (см. пример Минска).
Курс в отношении соседей является составной частью боевитого поведения России на всей международной арене. Это производит впечатление на «ближнее зарубежье».
Друзей, правда, у Москвы не прибавляется, но и списывать ее со счетов как геополитически отработанный материал уже никто не рискнет.
Более того, заигрывания с Россией вновь становятся внутриполитическим инструментом в странах СНГ.
Характерна недавняя инициатива лидера киргизской оппозиции Феликса Кулова, призвавшего к конфедерации с Россией по российско-белорусскому образцу. Идея не имеет реального обоснования и предназначена для внутреннего употребления, но факт ее появления свидетельствует о серьезном отношении к возможностям Москвы.
Рост престижа России в глазах соседей вызван не только ее возросшей активностью, но и пробуксовыванием западной политики. По большому счету, кроме каспийских проектов Баку — Джейхан и Баку — Эрзерум (запущенных еще при Билле Клинтоне), а также прихода к власти в Грузии Михаила Саакашвили, США и Евросоюз не могут похвастаться крупными успехами на постсоветском пространстве.
Туркмению приручить не удалось, западный поворот Молдавии, Киргизии и Узбекистана по разным причинам захлебнулся, а события на Украине назвать чьей-то победой язык не повернется. Запад оказался не готов к тому, чтобы, добившись преимуществ на первом этапе борьбы за влияние, всерьез заняться новыми партнерами и предложить им четкую перспективу. Это особенно очевидно в случае с Украиной, которая, с трудом вырвавшись из российской сферы влияния, уперлась в наглухо закрытую дверь Евросоюза.
Чего же Россия может теперь ожидать?
Москва чувствует себя очень уверенно, атакуя сразу по всем направлениям — от Прикаспийского газопровода и ОБСЕ до Косова, ДОВСЕ и ПРО. Россия долго и азартно добивалась, чтобы ее восприняли всерьез и в «ближнем», и в «дальнем» зарубежье. Похоже, мы близки к успеху. Главное — не пропустить момент, когда это серьезное отношение можно конвертировать в не менее серьезные договоренности и «зафиксировать прибыль».
Потому что в противном случае можно консолидировать игроков с противоположной стороны стола, и тогда начнется уже настоящая «игра с нулевой суммой».
И тогда сформировавшееся у нас в последнее время несколько пренебрежительное отношение к возможностям Запада может оказаться крайне ошибочным. А соседи-союзники, приобретенные по принципу рентабельности, в очередной раз начнут торговаться с тем, кто покажется им сильнее.
