Цивилизация
Советской власти уже более 20 лет как нет, а население России вдруг начало мыслить по-ленински, по-коммунистически. Согласно данным опроса Левада-центра, наши сограждане резко отрицательно относятся к таким словам, как «антисоветский» (66%), «иностранный агент» (62%), НАТО (61%), «капитализм» (51%), США (46%).
Если бы в СССР на эту тему было проведено открытое социологическое исследование, с большой долей вероятности можно предположить, что результаты в основном совпали бы.
Массовое сознание сделало круг, и этот круг оказался порочным. Больше того, наверное, в те времена едва ли набралось столь значительное число романтиков, верящих в материалы XXII съезда партии и принятую им программу, которым нравилось бы слово «коммунизм». Сейчас таких, не побоюсь этого слова, товарищей набралось 45% — именно такому числу респондентов нравится музыка существительного «коммунизм». Те самые 70 лет, о которых целая нация твердила с отвращением четверть века назад, теперь рисуются во вполне радужных тонах.
Трудностями жизни при капитализме и глобализации этот феномен объяснить уже нельзя. Нации же объяснили, что трудности пережиты в 1990-е годы. Ностальгия? Но ее ресурс постепенно исчерпывается, и по-настоящему, «в реале», жить при социализме вряд ли кому-то хочется. Значит, на советизацию постсоветского сознания повлияла разлитая в атмосфере идеологическая субстанция, транслируемая телевизором и прочими видами утюгов и плохо переваренная общественным сознанием, точнее, коллективным бессознательным. Ибо, если человек находится в сознании — во всех смыслах этого понятия, он все-таки не может так не любить слово «антисоветский» в постиндустриальную эру.
«Культурные коды», как теперь любит выражаться Владимир Путин, прочитавший ряд статей киноведа Даниила Дондурея и понявший их на свой очень специфический лад, оказались чрезвычайно живучими, обнаружили способность к самовоспроизводству, ко второму рождению и бог весть какому по счету дыханию. Подобно ильфопетровскому Хворобьеву общественное бессознательное очень хочет видеть сны о приезде государя-императора в город Кострому. И никаких других снов не приемлет. Хотя, как заметил в терапевтическом диалоге с Хворобьевым Остап Ибрагимович Бендер, «бытие определяет сознание. Раз вы живете в советской стране, то и сны у вас должны быть советские».
И это многое объясняет!
Раз коллективное бессознательное живет в путинской России, то и снятся ему злая НАТО, ужасные США, кошмарные антисоветчики — все в белых лентах и с лозунгом «Соблюдайте советскую Конституцию!», бесчеловечный капитализм и «все стало вокруг голубым и зеленым» — светлый, добрый, розовощекий, как пупс с плакатов 1950-х годов, коммунизм.
К тому же по поводу исторического контекста, в который помещен этот политико-алхимический раствор, было сказано много добрых слов: кто-то там победил в войне, построил заводы-гиганты, запустил собаку, человека и женщину в космос.
Нельзя не отдать должное политической интуиции первого лица. Он публично отказывал понятию «иностранный агент» в негативных шпионских аллюзиях, прекрасно понимая, каким будет результат. А он, судя по опросу, превзошел все ожидания: 39% сказали, что «иностранный агент» — это шпион, а 22% — «внутренний враг», «пятая колонна». Не надо быть крупным обществоведом, чтобы предположить и получить подтверждение в исследовании, что шпионами и врагами озабочены персонажи, которые точно соответствуют ключевым социальным и демографическим характеристикам ядерного путинского электората. Достаточно сказать, что аллюзии со шпионской и вражеской пятой колонной возникли у категории граждан, которым по социологическому ранжиру «не хватает на одежду», — 73%. В целом сторонников негативного отношения к «иностранным агентам» в собственно путинском электорате 62%. Как сказал больше десяти лет тому назад наш тогдашний и нынешний президент по поводу возвращения советского гимна, «мы с народом ошибаемся». И ошибается до сих пор, обеспечивая себе серьезную электоральную поддержку.
В 1936 году франкисты заявили, что кроме четырех колонн, наступавших на Мадрид, у них в активе была и «пятая колонна», действующая в городе в тылу врага. В 1937-м Эрнест Хемингуэй написал знаменитую пьесу, которая так и называлась — «Пятая колонна».
После многочисленных «Анатомий протеста» электорат нынешней власти начинает жить с ощущением, что на Москву идут четыре колонны НАТО, США, Грузии и антисоветчиков, а внутри действует «пятая колонна», которая вот-вот отключит любимую Останкинскую башню, передающую четкое изображение вождя, ежедневно кормящего миллионы людей пятью хлебами и двумя рыбами.
То есть насаждается психология осажденной крепости. И, навязывая ее, власть сама загоняет себе в осажденную крепость, укрываясь за «штыками» верных отрядов «национализированной элиты», мужественно отказавшейся от зарубежной недвижимости и соответствующих счетов. Лучше счет в Сбербанке и особняк на Рублевке, чем то же самое в иных приветливых странах, но без возможности напоить себя березовым соком и навестить родное пепелище.
Тот же самый особняк всегда можно окружить многометровым забором. И тогда никакая НАТО не страшна. Зато за забором можно построить коммунизм, столь милый сердцу россиян. Но только не для граждан России, до смерти напуганных «иностранными агентами» и, как выражается канал РТР, «дауншифтерами с Гоа», а для себя, любимых. И электорат поддержит. Важно только переключить его внимание на «пятую колонну», у которой, когда надо, обнаружится какой-нибудь неприличный иностранный пятый пункт.
