За сказанное

Вполне законопослушный депутат Анатолий Аксаков внезапно был приравнен как минимум к Андрею Илларионову. Если кто помнит, этот ныне опальный экономист 11 лет назад предсказывал неизбежную девальвацию рубля и в результате оказался, деликатно выражаясь, прав. Аксакова же, вместо того, чтобы забыть его, в сущности, вполне проходное и весьма банальное в экономической среде высказывание о необходимости одномоментной девальвации рубля, заклеймили таким позором, что невольно возникли подозрения:

если мнение столь интенсивно опровергается не последними в стране людьми, а его источник в буквальном смысле травят с использованием «Молодой гвардии Единой России», что всегда указывает на высокое происхождение PR-кампании, значит, за этим стоит нечто реальное.

Во всяком случае, массовое сознание привыкло именно так реагировать на уверения власти по поводу того, что чего-то там ни при какой погоде не случится. А уж если кто-то из должностных лиц дает на отсечение руки, ноги и прочие жизненно важные органы, ложится на рельсы или совершает иные действия в рамках политической «Камаcутры» — уж точно жди беды.

Разумеется, сегодня, здесь и сейчас причин для девальвации нет. Притом, что завтра они могут появиться – на то он рынок, чтобы колебаться и держать в напряжении всех его участников, простых и не очень простых граждан.

Казус Аксакова симптоматичен в том смысле, что нынешняя российская информационная среда неправдоподобно чувствительна к любым заявлениям. А политическая среда по-советски нетерпима к высказыванию отклоняющихся от генеральной линии мнений.

Аксаков – мужчина, конечно, уважаемый. Известный лоббист, глава Ассоциации российских банков, опытный экономист, давний депутат. Но он явно не Бен Бернанке или Алан Гринспен и даже не Алексей Кудрин или Сергей Игнатьев, чтобы рынки, политический класс и информационное пространство с такой звериной серьезностью реагировали на заурядные слова. Отношение к Аксакову напомнило известные времена, когда вчерашние друзья на партийном собрании кляли и разоблачали отщепенца. Сдержанно осудили товарища по оружию депутаты-экономисты Павел Медведев и Владислав Резник, прошедшие с Аксаковым в разных ситуациях огонь, воду и медные трубы. На диалекте политических процессов заговорили люди, облеченные политическими полномочиями. «Отстаивая интересы олигархов и крупного бизнеса, Анатолий Аксаков хочет подорвать рубль», — заявил секретарь президиума генсовета партии «Единая Россия» Вячеслав Володин. Ага, подорвать, причем в одиночку. В интересах, кстати, отечественных товаропроизводителей, на которых власть обрушила золотой бюджетный дождь… Партия сказала «надо!», комсомол ответил «есть!». Женщина с лицом среднестатистической героини Шукшина, координатор правозащитного (!) проекта «Молодой гвардии» высказалась с последней прямотой: «Свою инициативу Аксаков озвучил в личном видеоблоге – мизерное количество его подписчиков наглядно показывает уровень поддержки его идеи. Шутам и провокаторам не место в российской политике!» Но раз количество подписчиков мизерное, тогда почему такой шум вокруг столь мелкой фигуры? И как в условиях управляемой демократии в Думу мог проникнуть человек, являющийся не только шутом, но и провокатором?

Аксакова за его высказывание теперь могут отозвать из Национального банковского совета (НБС), который, очевидно, такое же «не-место-для-дискуссий», как и Дума. Хотя по закону НБС – это коллегиальный орган Банка России, решения его принимаются путем голосования, то есть все-таки у его членов могут быть мнения. Другое дело, что сам Банк России – независимый орган и, принимая решения, может учитывать или не учитывать любые мнения. Ему не то что Анатолий Аксаков – президент с премьером не указ.

Нервная реакция на блог с «мизерной» посещаемостью – свидетельство того, до какой нешуточной степени политический класс боится финансовой турбулентности и последствий, пускай и ничтожных, сколько-нибудь свободных высказываний.

Весь ужас проступка «эсера» Аксакова стоит в том, что он нарушил номенклатурное правило – не выдавать в «эфир» не согласованные с кем надо слова и буквы. Недаром все реже выходят на публику со значимыми мыслями, соображениями и информацией люди уровня, скажем, Олега Морозова или Владимира Пехтина: когда говорят пушки, музы молчат. У нас в стране только два споуксмена – и все их знают. Другие должны помалкивать, иначе известный тост «За сказанное!» может обрести отнюдь не праздничный смысл. С другой стороны, что говорить, когда нечего говорить?

Именно потому, что в стране исчезли «места-для-дискуссий», любое нестандартное высказывание провоцирует неадекватную реакцию и возводит известного, но все-таки вполне обычного депутата в ранг финансового гуру, который одним своим взглядом или случайно оброненным словом способен девальвировать рубль. Привычка к свободе мнений защищает общество, в том числе и от немотивированной финансовой турбулентности. Сказано же, что свобода лучше, чем несвобода…