Цивилизация
Понятие «революция» стало универсальным псевдонимом для самых разных процессов, происходящих на постсоветском пространстве, от ротации номенклатурных кланов до стихийных выступлений пауперизованного населения. Объединяет эти революции в кавычках и без кавычек одно — слабость режимов, где у власти остаются (оставались) лидеры советского типа, к числу которых, кстати, относится и Каримов Ислам Абдуганиевич, первый секретарь Коммунистической партии Узбекистана.
Бедность, имитационная демократия, коррупция, советские лидеры у власти — вот основные характеристики режимов, находящихся под угрозой «цветных революций».
Происходящее в Андижане ввиду крайней противоречивости информации трудно поддается четкой квалификации. Бунт экстремистов, «акромистов-морганистов», восстание масс, попеременно требующих то демократии, то работы, то Путина, и то и другое вместе — все эти версии по сию пору остаются правдоподобными. Другое дело, что в тот момент когда российский МИД, четкий индикатор имперских обид, промолчав весь вчерашний день, наконец высказался по поводу событий в Узбекистане, стало более или менее очевидно, что дело серьезное. Если и не революция, то внятный сигнал о неблагополучии и крайней неустойчивости еще одного советского режима, переродившегося в «банановую деспотию». Уж если наш родной «форин офис» определяет андижанскую неразбериху как «вылазку экстремистов», значит, это, скорее всего, никакая не вылазка экстремистов, а совсем наоборот.
Интересно, что удар в центральноазиатское подбрюшье пропустил не только наш «наркоминдел», но и ФСБ — доклад тов. Патрушева в Думе о предотвращении козней Запада по «украинизации» дружественной Белоруссии совпал с началом событий в «стабильном» Узбекистане.
Это означает, что ничего сколько-нибудь стабильного на пространстве СНГ нет, а прогностические и аналитические способности российских спецслужб находятся на самом низком за постсоветское время уровне. Одно дело — мифологизировать угрозы с Запада, выражающиеся в подтачивании сознательности новой исторической общности — российского народа с помощью неправительственных образовательных фондов, и совсем другое — распознавать реальные процессы в дружественных «государствах-негодяях».
А процессы вполне очевидные: Советский Союз в период почти пятнадцатилетнего перехода к рынку трансформировался в СНГ, которое стало разваливаться для начала как форма организации евразийского пространства. Теперь наступает второй этап развала СССР-СНГ, на этот раз окончательного — физического, биологического, ментального. Выросло первое по-настоящему постсоветское поколение. Исчерпали свой временной ресурс лидеры — экс-члены Политбюро, заслуженные красные директора и проч.
А это означает формирование принципиально новой геополитической ситуации, к чему оказалась совершенно не готова Россия, по-прежнему мнившая себя ядром если не империи с четко маркированными границами, то империи «духовной».
Окончательный развал Советского Союза по этой причине сопровождается колоссальной идеологической ломкой российского государства, огрызающегося на каждый, даже малозаметный шаг прибалтийских государств, Польши, Украины, Грузии, цепляющегося как за соломинку за дружбу с самыми невыразительными партнерами — от Белоруссии до Узбекистана.
Любая новая «цветная революция» оказывается не внутренним делом той или иной постсоветской страны, а реальным внутренним делом России, которая исправно переносит все постсоветские страхи на себя, культивирует в себе оборонное сознание и сражается с невидимыми миру «двойными стандартами». Проблема еще и в том, что Россия в глубине души не видела в своих партнерах по СНГ равноправные государства. Они казались ей сателлитами, а их руководители — просто надолго назначенными, хорошо знакомыми, а значит, предсказуемыми первыми секретарями национальных республик. И эта иллюзия сохраняется. Но, во-первых, первые секретари оказались вовсе не предсказуемыми и управляемыми. И во-вторых, их режимы обнаружили крайнюю нестабильность за фасадом стабильности.
Политику по отношению к странам СНГ надо было менять давно, отказавшись от ориентации на полностью отвязавшихся бывших членов Политбюро.
И даже теперь поменять ее не поздно. Но Россия по-прежнему чувствует себя Советским Союзом, последовательно окружая свои границы нестабильными и взрывоопасными режимами, которые к тому же не могут выступать в качестве полноценных экономических партнеров.
В эпоху первого развала Союза Россия стала более открытой миру. В период второго развала Союза Россия закрывается от мира, но не может довести этот процесс до конца, потому что за последние пятнадцать лет на ее бескрайних просторах сформировалась рыночная экономика. А рыночная экономика не может закрыться от мира, потому что для нее это вопрос физического выживания. Если же умирает рыночная экономика, то рушится экономика как таковая. Это слишком высокая цена за сохранение виртуального геополитического величия и института чуткого руководства процессами в сопредельных республиках б. СССР.
Пора перестать жить в смутном мире причудливых мифов и легенд Лубянки и мифологических персонажей, существующих только в воображении аналитиков спецслужб. То есть пора перестать жить в Советском Союзе. Он повторно разваливается у нас на глазах, надо срочно обретать независимость.
