Цивилизация
Отечественный либерализм, в идеологическом смысле похороненный в декабре 2003 года, интенсивно обсужденный в полемике, инициированной Михаилом Ходорковским весной 2004-го, внезапно взят на идеологическое вооружение Кремлем — и тем самым частично реабилитирован. «Пробный шар» в виде попытки создать правое крыло партии власти и либеральные акценты послания президента, вплоть до использования идеи либеральной империи и практически прямых цитат из программных документов СПС, дали старт некоторой коррекции государственной идеологии.
Более или менее понятно, что это чисто имиджевые шаги, адресат которых — и мировое сообщество, и собственно население России, у которого пока нет сколько-нибудь внятного «меню» для голосования в 2007 и 2008 годах. Мировое сообщество, правда, едва ли будет до конца удовлетворено, потому что в области развития демократии у «российских» собственная гордость, свой оригинальный путь, а также «сроки и условия» реализации демократического проекта. Вот как выглядит «путинская оговорка», явно адресованная старушке Европе, а также дядюшке Сэму, чтобы они свою волю через свои фонды и газеты не навязывали: «Она (Россия. — А. К.) сама встала на этот путь… сама будет решать, каким образом — с учетом своей исторической, геополитической и иной специфики — можно обеспечить реализацию принципов свободы и демократии. Как суверенная страна Россия способна и будет самостоятельно определять для себя и сроки, и условия движения по этому пути». Но даже в этой модели «автаркической» демократии важен сам факт употребления в положительном контексте самого понятия «демократия» и отсутствие пафосных пассажей в духе теории «фронта против России».
Конвертация идеи либеральной империи в понятие «цивилизаторская миссия России на евразийском континенте», это экзотическое смешение евразийства с либерализмом, должно, согласно новой доктрине частичной реабилитации учения Хайека--Гайдара--Чубайса, «обогащать и укреплять нашу общность».
(Попутно замечу, что в нынешнем продукте президентских спичрайтеров до странного много скрытых цитат из брежневских предшественников: тут и историческая общность, и «достаток каждого должен определяться его трудом и способностями» — см. «От каждого по способностям…» и «Мы встали на этот путь и с него не свернем» — см. выше процитированный фрагмент о пути демократии.)
Больше того, Россия фактически объявлена исторической родиной либерализма, что полностью развенчивает ранее сформулированный тезис о неорганичности либеральных ценностей для «скифов и азиатов»: «Выстраданные и завоеванные европейской культурой идеалы свободы, прав человека, справедливости и демократии в течение многих веков (!!! — А. К.) являлись для нашего общества ценностным ориентиром. В течение трех столетий мы вместе с другими европейскими народами рука об руку прошли чрез реформы просвещения, трудности становления парламентаризма… это мы делали вместе, в чем-то отставая, а в чем-то иногда опережая (!!! — А. К.) европейские стандарты».
Пусть эти идеи и кажутся сомнительными с точки зрения исторической правды и, в частности, вступают в прямую заочную полемику с мыслями Василия Гроссмана, высказанными им в полузабытой повести «Все течет», согласно которым история российских модернизаций — это история несвободы и подавления, но лучше уж ультралиберальная интерпретация исторических событий, чем национал-державническая…
Есть в послании и краткое изложение идеи социального контракта — привет Жан-Жаку Руссо и Сергею Кириенко образца 1998 года! («Все эти функции и обязанности прямо поручены государству обществом»), а также взятая напрокат из предвыборной программы СПС идея, согласно которой демократия выгодна каждому конкретному человеку.
Впрочем, ультралиберализм смягчается мотивами социалистическими, что, однако, совершенно не противоречит общей масштабной картине либеральной утопии по-русски:
«Соблюдение принципов справедливости прямо связано с равенством возможностей. И это, в свою очередь, должно быть обеспечено никем иным, как государством».
Остается только понять главное. Зачем власти понадобился похороненный ею же либерализм? Во-первых, вполне вероятно, что в Кремле и на Старой площади ощущают прагматическую ценность экономического либерализма: когда находишься у руля власти, поневоле начинаешь заниматься «монетаризмом», как это было уже однажды с не вполне либеральным премьер-министром Виктором Черномырдиным. Во-вторых, власть не могла не почувствовать нарушения идеологического баланса в пользу идей «православия — самодержавия — народности», что нравится, безусловно, не всему населению России. В-третьих, возможно, у Путина с приближением окончания второго срока появилось ощущение исторической миссии, что неизбежно подталкивает его к тому, чтобы попытаться войти в историю в качестве успешного модернизатора. А модернизация в нынешнем глобализованном мире может быть только либеральной и основанной на демократических ценностях.
Возможно, речь идет всего лишь о пропагандистском прикрытии политики совсем другого сорта. Это пессимистический, он же реалистический, взгляд на предмет. Но иногда хочется побыть идеалистом и предположить, что прекраснодушные идеи все-таки будут переведены на язык практических действий. Пусть не в этом политическом цикле, так хотя бы в следующем.
