За гуманизм и дело мира

Что-то зашевелилось в русском революционно-демократическом движении. Благая весть пришла, как водится, из-за рубежей нашей общей доисторической родины — России: в своей статье в «Уолл-стрит джорнал» Гарри Каспаров предупредил Запад о том, что в России грядет революция. И ему, Западу, надо срочно определяться, с кем он, «мастер культуры», — с КГБ или с народами России.

Разговоры о цвете будущей русской революции, о том, кто, согласно классическому источнику, кого разбудил, а кто развернул революционную агитацию, с какой стороны подтачивать железобетонную вертикаль власти — снизу, методом присоединения к стихийным протестам широких масс льготников или изнутри, как некогда подъедали советский режим цековские либералы, стали уже общим местом. Кухни, салоны, курилки, бумажное и киберпространство полны рассуждений о неизбежном загнивании русского империализма, который так и не успел стать либеральным. И вот прямое предупреждение Каспарова: «Эта статья — не крик о помощи, а предупреждение о том, что Россию ожидают серьезные перемены и большие события. Терпению россиян приходит конец».

Если в поисках революционной теории обратиться к хрестоматийной статье Ильича «Памяти Герцена», этому своего рода стихотворению в прозе, которое несколько поколений советских людей заучивали чуть ли не наизусть, то в ней обнаруживается мысль, ранее ускользавшая от рассеянного школярского внимания. Ленин четко отделяет Герцена-революционера от Герцена-либерала. То же и сейчас — те, кто готов назваться революционерами, не всегда намерены оставаться либералами. Скорее наоборот. Быть либералом сегодня не слишком революционно. Это уже не носят ни внутри Кремля, ни с внешней его стороны.

Широкую «право-левую» оппозицию напрасно так называют. В ней есть либералы, но не правые, а левые, что, собственно, и сделало возможным союз меча и орала с серпом и молотом. Поэтому такую оппозицию корректно называть левой. Правая по объективным причинам находится ближе к престолу.

Власть имитирует и «эмитирует» реформы, но они от этого не перестают быть правыми. В этой раздвоенности — главная проблема правых либералов, которые, конечно, хотят демократии, но не в багровых тонах…

Каспаров говорит о том, что «перемен следует ждать с низов, из народных масс. Мы начинаем борьбу за демократию с самого начала». Это правда и неправда одновременно. Правда — потому что низы и в самом деле стали влиять на политический процесс, а демократические институты и впрямь нуждаются в немедленной реставрации. Неправда — потому что протест снизу, во-первых, не обязательно приведет к переменам, а во-вторых, перемены эти могут оказаться отнюдь не демократическими.

Протест льготников имеет весьма опосредованное отношение к демократии. Быть может, лишь в том смысле, что сам он стал результатом исключения из политического процесса демократических процедур, которые способствовали бы обсуждению сути, смысла и скорости реформ. В по-настоящему массовых выступлениях, при всем их радикализме, никто и не думает о демократических требованиях. Это социальный протест, а не борьба за демократию. Поэтому не вполне понятно, буревестником какой революции является Гарри Кимович: уж не оранжевой точно!

Между прочим, и нынешняя политическая власть, и те самые низы, на которые возлагается столько надежд, в сущности, едины в своей стратегии и тактике, описываемой слоганом «Грабь награбленное!», то есть «Бей олигархов, спасай Россию!».

В целях личной безопасности и сохранения элементов куршевельской демократии к антиолигархическому движению, кажется, присоединился и сам русский олиграхат. И если Каспаров полагает, что народ встанет с колен, подняв в качестве живой хоругви Ходорковского, то он заблуждается. На вилы он его хочет поднять, а не сделать своим знаменем. Какое отношение ко всему этому имеет демократия?!

Если уж так хочется народной революции, то единственным ее лидером, если верить хотя и пошатнувшейся, но весьма благоприятной для Путина социологии, окажется… президент. Собственно, свою революцию он уже совершил, совершенно демократично оперевшись на голоса избирателей и народное мнение. Какого лидера готова противопоставить народному президенту оппозиция? Вторую строчку в рейтинге политиков занимает Жириновский. Он должен поднимать народные массы в борьбе за демократию?

Альтернативой революционным массам, которые готовы возглавить те, кого массы еще по ходу движения к светлому будущему обезглавят, могла бы стать, как ее назвал Максим Соколов, «номенклатурная оппозиция». Однако представляется, что степень ее эффективности в нынешних аппаратно-политических обстоятельствах такова, что она не выходит за пределы влияния академика Арбатова на Андропова или публициста Бовина на Брежнева. «Оппозиция фиги в кармане его величества» может лишь использовать в тонкой номенклатурной борьбе противоречия в чекистских кланах, а этого явно недостаточно для того, чтобы резко либерализовать политический и экономический курс, идя навстречу пожеланиям не революционной, но продвинутой части общества.

В этой ситуации темпераментная статья Гарри Каспарова остается всего лишь хорошей публицистикой. Как говорится, за гуманизм и дело мира бесстрашно борется сатира. Но революционной каши из англоязычных газетных полос не сваришь. Как не переделаешь политический режим подкопом изнутри, который к тому же немедленно прекращается, как только деликатная кирка кремлевских диггеров натыкается на стену «второго метро» и прочих тайн и таинств.

Аппаратная политкорректность мешает совершать номенклатурную революцию и исключает определяющее влияние на гаранта.

Вопрос «Что делать?» в очередной раз остается без ответа. Впрочем, на этот вопрос можно ответить другим классическим: «Куда ж несешься ты?». Прямо какая-то страна вопросов без ответов…