Цивилизация
Вы можете поехать на революцию на метро. Так это делается во Франции. И если вы сидите в кафе на Елисейских полях или гуляете на Монмартре, то вам и в голову не придет, что где-то там на площади, в общем, не так далеко от вас происходят стычки молодежи с полицией, в воздухе пахнет газом, и асфальт блестит от струй воды из водомета. Вам это не придет в голову, даже если на улицы вышли более 700 тысяч человек, как это было вчера. Особенно если вы турист и вам глубоко плевать на все, кроме местных красот, то вы можете приехать в Париж и уехать, так и не поняв, что тут что-то такое происходило. В этом смысле прав мой приятель, написавший на днях для одной из московских газет, что его жена и ребенок побывали в Париже, но новости о происходящем здесь узнавали из Москвы или по CNN.
Но это все же история про туристов во Франции, а не про Францию.
История про Францию такая. Это страна высокоразвитой культуры массовых манифестаций. И это страна, которая пережила давным-давно свою кровавую революцию и больше такой не хочет. Люди выходят на улицы не для того, чтобы пролилась кровь, а для того, чтобы показать, что их много, и все эти «многие» чем-то обеспокоены. Они это показывают своему правительству. Правительство вынуждено реагировать, выступать по телевидению, общаться с нацией, отвечать на вопросы оппозиции в парламенте и вообще бесконечно терпеливо объяснять свою позицию. Эту позицию или не принимают, как сейчас, — и снова идут по улицам, причем протестующих не меньше, а больше, чем месяц назад. Это называется – кризис. Или наконец договариваются, находят компромисс и живут спокойно дальше до следующей ошибки собственного правительства. Не важно, ошиблось ли оно по сути или по форме. Ошибки правительства во Франции не остаются безнаказанными. Происходящее волнует всю страну. Актеров окружения на этих манифестациях – огромное количество, люди просто приходят посмотреть. Наверное, у них при этом разные взгляды.
Так вот, огромное счастье и безусловное достижение местной демократии состоит в том, что 70 миллионов туристов, которые ежегодно посещают эту страну, кризиса могут и не заметить.
Я не знаю, что показывают в Москве, но хочу заметить, что пять мощных волн манифестаций по всей стране не привели к человеческим жертвам. Слава Богу. Кто-то мне сказал, что революция 68-го года закончилась после первой жертвы. Не проверяла, но верю, что это так. Я не знаю, что показывают в Москве, но прошу вас представить, к каким последствиям мог бы привести подобный размах недовольства на улицах российской столицы. Игры парижских подростков на нервах полицейских – просто цветочки в сравнении с тем, какие эмоции могут вспыхнуть в аналогичной разномастной толпе в нашей ксенофобской, все более националистической, чудовищно нетерпимой, практически расистской столице.
Я понимаю, что репортеры работают в толпе, и поэтому картинка такая, что даже московские соседи стали мне звонить в испуге, не случилось ли чего, а то ведь «ужас!». Но не ужас-ужас-ужас. И вообще не ужас. Я бы мечтала, чтобы наш народ научился так же настойчиво и культурно спрашивать со своего правительства. Поверьте, кроме чувства искреннего восхищения тем, как организованы манифестации (при том, что я-то как раз внутренне «за» закон о первом трудовом найме) и тем, как эти молодые и не очень люди умеют заставить их услышать, у меня осталась ну пара, может быть, неприятных воспоминаний. Это неминуемые издержки толпы, в которой всегда есть бузотеры. При этом я точно отдавала себе отчет, что одно неправильное движение полиции стоило бы кресла здешнему министру внутренних дел, не говоря уже о премьер-министре, из-за которого все это и началось. Я не знаю, какими веками вырабатываются эти тонкие грани, которые не может себе позволить перейти ни народ, ни правительство даже в моменты серьезного социального напряжения. Я знаю, что в моей стране без всякой революции за последние четыре недели погибли невинные люди, просто потому, что с точки зрения убийц они были не той национальности, например. А кое-кто за это же получил по башке очень далеко от парижской площади в момент разгона хулиганов, которую с наслаждением демонстрирует наше телевидение. Надеюсь, что пробитые на родине головы оно тоже не обходит свои вниманием.
Франция переживает кризис, и если этого не видят туристы, то это не означает, что его нет. Бастующая Франция – это не только и не столько водометы на площадях. Блестящие каски и щиты полицейских и мощные струи воды – хорошая картинка для телевизора, но это лишь часть общей картинки, которая, как и положено, сложнее, интереснее, разнообразнее. Франция, собственно, переживает очень близкую нам дилемму – обратно в социализм или вперед в капитализм. Стагнация или развитие. Дармовые блага или либеральная экономика. Она выбирает, потому что пришло время выбирать. А мы ничего не выбираем, потому что хаваем любой выбор, который сделает за нас власть. Даже тот, который вообще лишает нас права выбора. И если вдруг какому-то проценту россиян вот такая жизнь разонравится и они решат поспорить со своей властью, то я молю Бога, чтобы и народ и власть оказались на таком же уровне культуры спора, какой я наблюдаю сейчас во Франции. Впрочем, это из области фантазий. И по сути, и по форме.
