Цивилизация
Борясь с не симпатичными ей лидерами, российская власть всякий раз теряет страны.
Вот Запад долбит обезумевшего Каддафи, но в итоге получит или благодарную, или хотя бы нейтральную страну, которая побежит за помощью к тому же Западу. И, в общем, ей даже будет чем расплатиться за эту помощь. Запад тоже порой не знает, как выйти из им же самим заваренной каши, как в Афганистане. Но довольно существенная часть афганцев при этом считают, что без иностранных войск в их стране жизнь станет опаснее.
Российская власть с необъяснимым упорством собственными руками сужает зону симпатии к себе, то есть собственного влияния не на далеких континентах, а у себя под носом, иногда буквально за ближайшими границами.
Нет Грузии. Россия ее потеряла. Еще до того, как провела победоносную военную операцию. Россия ее потеряла в тот момент, когда к власти пришел Саакашвили — такой, какой есть. А не такой, каким хотела бы видеть грузинского лидера Москва. Война лишь обозначила рубеж, после которого грузинский народ не смог относиться к России так же, как относился до войны. Ну потому что была война, сжалась территория, потому что друг оказался вдруг по ту линию фронта. Все дальнейшее лишь усугубляло ситуацию: визовый режим, ограничение в авиасообщении, последние эскапады Онищенко по поводу того, что вся чума от Грузии.
Нет уже тех отношений с Украиной, которые были при Кучме. И не будет. Потому что между Кучмой и Януковичем было, что было. В том числе и «газовая война». Хохлы не забудут многого, что было между Москвой и Киевом в те годы, и это куда важнее того, кто в данный момент управляет страной. Реальное отделение Украины от России произошло после «оранжевой революции» — не при Ельцине в 1991-м, а при его преемнике в 2004-м. Россия потеряла значительную часть украинцев. Потому что к власти на Украине пришли Ющенко и Тимошенко, а не те, кого хотела бы видеть Москва.
Теперь мы теряем Белоруссию. Потому что Лукашенко оказался не тем, кем казался Москве 10 лет назад. Мы теряем ее со сверхъестественной скоростью: снижение рейтинга России в глазах белорусов за 10 последних лет с 80 до 31,4% — это обвальное падение. Между Россией и ЕС они уже сегодня с перевесом в 10% выбирают ЕС. Они не хотят российский рубль. Им может не нравиться «батька», но они не хотят в Россию. На этом фоне устраивать белорусам электрическую войну значит вообще не иметь никакого стратегического мышления. Москва хочет скинуть Луку любым способом, а бьет по народу. И это последний из ближайших народов — и географически, и ментально, и культурно, и конфессионально.
В Белоруссии тяжелый экономический кризис. Тяжелый экономический кризис и в Греции. Вся Европа стоит на ушах, пытаясь найти наиболее безболезненный выход из этой ситуации. В прессе дискуссии, все обсуждают возможное развитие ситуации, возможные решения, строят прогнозы, просчитывают варианты. Греция — часть объединенной Европы. Белоруссия — союзное с нами государство. Мне в самолете дают заполнить таможенную декларацию Союзного государства России и Белоруссии. Правительству Греции ставят ультиматум — немедленные реформы, сокращение расходов на 28 миллиардов евро, обширная программа приватизации. При соблюдении этих условий ей выделят финансовую помощь. Люди выходят на улицы, протестуют, потому что в ближайшее время их ждет безработица, удары по кошельку, рост тарифов. Европа борется за одну из своих стран. И это жестокое испытание для многих европейских лидеров, которые вошли в предвыборный цикл: совсем не все европейские избиратели считают, что надо за счет них вытягивать халявщиков-греков. Европейский союз проходит свое испытание на прочность, его решения имеют стратегическое значение. Еще неизвестно, как пройдет. Но пытается, думает, считает.
Что считает Москва, перекрывая электрический рубильник? Ну только не рублевую задолженность Белоруссии. Она считает, сколько выстоит «батька». Или сколько он стоит — за сколько сдаст «Белтрансгаз» Москве. Это же не Греция, где активы будут выставлены на открытый аукцион. На белорусские активы уже есть покупатель, и он один — Москва.
Москва, похоже, вообще разучилась мыслить политически и стратегически. Она поразительным образом действует по отношению к ближайшим союзникам так же, как действовала 40 лет назад, вводя войска в Чехословакию, — силой. Нет уже той армии и того Варшавского договора, но есть другое оружие, и оно всегда наготове — Богом данные энергоресурсы. В ситуации чудовищной инфляции в Белоруссии подставлять подножку падающей стране — это, конечно, сверхмудрое союзное решение Москвы. Белорусы это запомнят. Даже если снесут к чертовой матери Лукашенко. Даже если снесут его с помощью Москвы. Белоруссия уже сегодня тяготеет к Европе. А Москва просто не в состоянии посмотреть на проблему шире, преодолеть свою неприязнь к «батьке» и попытаться поступить по отношению к Белоруссии хотя бы в минимально мере так, как поступает Европа в отношении Греции: посчитать варианты, предложить пути выхода из кризиса, условия помощи. Почему-то российское влияние на ближайших союзников всегда со знаком минус, а не со знаком плюс. Почему-то у Москвы всегда за пазухой дубина, а не умный, дальновидный расчет.
Я на дух не переношу Лукашенко. Он не «политическое животное» — он политический зверь. Но есть еще страна, граждане которой все еще говорят с нами на одном языке. Через какое-то время какие-нибудь мальчики в «Фейсбуке» будут возмущаться тем, как в Белоруссии освобождаются от всего, что хоть как-то напоминает о нашем совместно советском или постсоветском прошлом. Так же, как сейчас возмущаются тем, что это происходит в Грузии, где убирают советскую символику, а русский перестал быть вторым языком, уступив место английскому. Политика — это профессия, которой в России пренебрегают. Частично потому, что собственный народ позволяет обходиться с собой как с неразумным стадом идиотов, которым можно впарить любой пиар-проект под видом политики. Точно так же действуют и на внешнем уровне в отношении стран, которые считают своей вотчиной. И это большая ошибка. Все люди разные. Грузины, украинцы, белорусы — близкие нам люди, но это другие народы.
Нельзя строить отношения со странами-союзниками, исходя из собственных симпатий и антипатий относительно лидеров этих стран. Просто нельзя, если хоть немного думать политически. Даже если эти лидеры едят галстуки. И нельзя терять уважение жителей страны, связанных с нами исторически. История не прощает интервалов в отношениях. Люди помнят долго. Так, как помнили чехи, десятилетиями. Пока не ушла та власть, которая не придумала ничего лучшего, чем ввести в союзную страну новую власть на броне собственных танков.
