Цивилизация
Пару раз посмотрела запись последней пресс-конференции Джорджа Буша. Должна признаться, больше всего мне интересен любой президент за неделю до ухода с поста. Мне кажется, каждый из них переживает своеобразную ломку в этот момент возвращения в иную, нормальную, безусловно, более спокойную и, конечно же, менее ответственную ипостась просто гражданина собственной страны. 8 лет назад Билл Клинтон чудесно посмеялся над собой в клипе о его последних днях в Белом доме. Это можно считать наиболее здоровой реакцией на смену положения с «ты человек № 1 в стране» на положение «ты один из многих».
Буш тоже шутил по поводу будущего: «Не очень представляю себя в соломенной шляпе и гавайской рубашке где-нибудь на пляже». Журналист: «И никто как-то вас в таком виде не представляет». Буш: «Особенно после того, как я бросил пить...»
Когда я смотрела первый раз запись пресс-конференции, то обращала внимание прежде всего на Буша — его манеру поведения, слова, интонацию, выражение лица. Он начал и закончил ее прямым обращением к журналистам, каждого из которых он называл по имени. Вначале Буш напомнил журналистам, что они вместе с ним прошли через многое и что он всегда относился к ним с уважением. И даже тогда, когда ему не нравилось, что они писали, и тогда, когда, по его мнению, они его недооценивали, он всегда считал, что отношение к нему с их стороны было профессиональным, и он это уважает. «И вот теперь, на это последней пресс-конференции, я бы хотел ответить на ваши вопросы. Но больше всего я хотел бы поблагодарить вас за работу», — закончил Буш свое вступление. А саму пресс-конференцию он закончил словами, обращенными к журналистам: «Было честью работать с вами».
При повторном просмотре я больше обращала внимание на журналистов. Большинство из них — из так называемого президентского пула. Такой есть практически в каждой стране. И у нас в том числе.
Все журналисты сидели (иногда на подобных пресс-конференциях стульев всем не хватает), а президент перед ними стоял. Никто из журналистов не вставал, задавая вопрос. Никто из журналистов не дергался и не нервничал, задавая вопрос. Никто не лебезил и ни в какой форме не заискивал. Все вопросы были по делу, начиная с кризиса и выделения дополнительных денег на его преодоление и заканчивая вопросами об ошибках президента, его ощущениях в связи с уходом, его реакции на критиков и его планов на ближайшее после ухода время. Ни одна шутка не была односторонней — только со стороны президента. Журналисты адекватно и с недурным вкусом шутили в ответ. Вот, смотрите, только один пример такого диалога:
THE PRESIDENT: Jake, yes. How you doing?
Q: I'm good. How you doing, sir?
THE PRESIDENT: So what have you been doing since 2000 — never mind. (Laughter.)
Q: Working my way to this chair.
THE PRESIDENT: So are you going to be here for President Obama?
Q: I will. I will.
THE PRESIDENT: That's a pretty cool job.
Q: It's not bad.
THE PRESIDENT: Yes. (Laughter.)
Q: Yours might be better.
THE PRESIDENT: Yes — what, retirement? (Laughter.)
Я пишу об этом так подробно, потому что то, что является нормой для американского президента и американских журналистов, не стало нормой в России. Норма — разговор на равных. Норма — взаимная корректность. Норма — содержательный вопрос. Норма — отсутствие видимых проявлений симпатии или антипатии, люди занимаются работой, каждый своим делом и делают это взаимно уважительно.
И норма: журналисты остаются, а президент уходит. Это его срок заканчивается, а их продолжается. И он это понимает, и они. И ему важно, как они оценят его последние слова. Для него пресс-конференция несравнимо важнее, чем для них. И, заметьте, это для него было честью работать с этими журналистами, а не для них — с этим президентом.
Российские президенты и работающие на них пресс-службы так и не поняли, что, превращая журналистов в гуттаперчевых мальчиков и девочек, на которых можно шикнуть, прикрикнуть, которых можно воспитывать методом «веди себя хорошо, а то вылетишь из пула», которым можно раздавать заранее приготовленные вопросы и которыми можно, в конечном счете, управлять, они унижают власть и себя. Российские журналисты так и не поняли, что единственное, чем нельзя поступаться, — это профессионализмом, который предполагает совершенно иной стиль общения с властью и совершенно иное качество освещения ее работы, чем то, к которому их приучила власть, особенно за последние 8 лет.
Поэтому даже не президент, а премьер-министр России может позволить себе продержать журналистский пул несколько часов, чтобы в итоге показать им своего тигренка ровно в тот день, когда Россия стала лидером общемирового обвала на биржах. И не получить в ответ ни одного адекватного вопроса по поводу экономической ситуации в стране, а лишь идиотское умиление журналистов прелестным животным.
Премьер или президент могут быть какими угодно. Даже такими, как Буш. Журналисты не имеют право быть непрофессиональными. Американские коллеги отлично это понимают. Поэтому это честь для любого американского президента работать с ними.
