Yes they can

Ночь на среду прошла в переписке и разговорах с американскими друзьями. Это был день их решений, действий, их надежд и их победы, поскольку все без исключения мои друзья голосовали за Обаму. Даже те, кого смущала его неопытность, кто вспоминал, что неопытность Джона Кеннеди (который, кстати, стал президентом, будучи моложе Обамы на три года и как раз в тот год, когда родился новый, 44-й президент США) стоила стране кризиса в Заливе свиней, начала американского вмешательства во Вьетнаме и Карибского кризиса, — даже скептики голосовали за этого парня, который нашел самые точные слова для определения того, что вчера произошло. Он сказал: «Yes we can».

Америка смогла — преодолеть себя, свои страхи, свои предрассудки, свои ошибки. Американцы смогли снова дать шанс себе и собственной стране.

Не помню уже, кто и кого именно мне процитировал в этих бесчисленных ночных разговорах, но наблюдение, действительно, интересное: «Глядя на лица людей, на их глаза, на их слезы радости, когда они слушали Обаму, трудно представить, что эти же люди четыре года назад выбрали Буша».

Да, они смогли, сделав еще один исторический рывок. Очнувшись, встряхнувшись и встав в длинные очереди на избирательные участки, чтобы дать дыхание стране, чтобы одержать моральную победу над собой, чтобы иметь право и дальше гордиться Соединенными Штатами.

Я считаю, что Америка устроена удивительным образом: она сама себя корректирует, прежде всего, через выборы. Эта страна не избежала моральных падений, но это никогда не было падение до дна, когда процесс падения становится необратимым, обесценивая нравственное начало и сметая его как помеху. Американцы умеют смотреть на себя в зеркало и себе не нравиться. Они не самовлюбленные и самоуверенные граждане великой Америки, которая остается великой, что бы ни вытворяла избранная этими гражданами власть. Им бывает стыдно. И это огромное достоинство граждан этой страны. И это — приговор власти, даже если он приводится в исполнение с отсрочкой на второй срок.

Выбрав Барака Обаму, Америка сделала нравственный выбор в гораздо большей степени, чем политический. И на мой взгляд, страна, чьи граждане способны на такой выбор, именно поэтому является великой, а вовсе не потому, какой у нее ВВП, какие золотовалютные резервы и какое количество ракет.

Дожидаясь результатов американских выборов, я рассматривала фотографии в блогах с марша тех, кто считает себя патриотами в моей стране. Я видела фашистов, прикрывающих физиономии и выбрасывающих руки в нацистском приветствии. Я видела замечательную фотографию на блоге «Другого»: два мальчика «неславянской внешности» смотрят из своего ларька с пловом и шаурмой на проходящих мимо «славян». Я не хочу, чтобы в моей стране кто-то на кого-то смотрел такими глазами. Мне стыдно. Не хочу, чтобы кто-то чувствовал себя, как в концентрационном лагере. Не хочу, чтобы отморозки в честь праздника национального единства убивали узбекского дворника. Я не понимаю, что это за национальный праздник, который выплескивает на улицы городов ненависть и беззастенчиво обнажает нечеловеческое начало.

Я смотрела на эти испуганные глаза «черных» в московском ларьке и думала о том, что в СССР трубили об интернационализме и равенстве наций, когда в Америке черные и белые дети ходили в разные школы. И где теперь они, меньше полувека назад отменившие расовую сегрегацию, и где мы, 90 лет похваляющиеся равноправием наций. В тот момент, когда Америка выбирала своего первого темнокожего президента, в московской подворотне убивали очередного узбекского дворника.

Обама сказал: «Yes we can». Без пафоса, а прозвучало, как молитва. Дай им Бог. Он стал президентом великой страны, которую делают великой ее граждане.

Страну не может сделать великой президент. Ни за четыре, ни за дважды по четыре года. Ни за шесть, ни за дважды по шесть лет. Это то, что мы обязательно рано или поздно поймем. Мы можем. Или не можем.