Вторая половина первого лица

Первые леди не часто становятся объектами моего интереса. Я, в основном, про их мужей как-то... И вообще, я к женщинам отношусь лучше, чем к мужчинам, в принципе, к женам президентов — лучше, чем к их мужьям, как правило, и довольно часто — с симпатией и сочувствием. Но тут я как-то по радио сказала про несоответствующий погоде и случаю прикид будущей первой российской леди, в котором она пришла не в Большой театр, а буквально с мужем на избирательный участок в утреннюю промозглую рань и зимне-весеннюю слякоть. И получила по полной программе от неведомых мне слушательниц и блогерш: руки прочь от нашей чудесной будущей первой леди, такой неопытной, такой негламурной (почему они так считают?), а прямо наоборот, образованной и начитанной, и вообще, такой не Карлы Бруни (это они в качестве сомнительного, как мне кажется, комплимента супруге господина избранного президента), про которую я как раз посмела сказать какие-то добрые слова.

Чтобы успокоить этих сырих, явно не знающих, куда бы еще приложить свой бьющий через край патриотизм, сообщаю: будущему российскому президенту и его жене, как и бывшему российскому президенту и его жене, даже в кошмарном сне не может присниться тот уровень внимания к каждой пуговице, не то что каждому слову, которого «удостаивается» нынешняя французская президентская чета вместе и Карла Бруни — в отдельности.

В России к тому же нет и, думаю, не намечается в ближайшее время появления журналистов, способных во время визита главы государства в зарубежную страну прямым текстом спросить его на пресс-конференции: «Вам не кажется, что визит превратился в шоу вашей жены, а не в ваше шоу?» Именно такой вопрос задал своему президенту по-французски журналист из «Фигаро» Бруно Жьоди во время визита Никола Саркози в Лондон. Больше придраться было, видимо, не к чему — с внешним видом жены президента все было не просто нормально, а супер. Собственно, это было фактом — внимание прессы было приковано к Карле в большей степени, чем к Никола. Короче, журналист, как положено, задал вопрос. А президент, как положено, на него ответил, хотя явно готов был растерзать и уж наверняка изгнать из пула. Журналисты не всегда задают умные вопросы, президенты не всегда умно отвечают. Саркози начал отвечать неумно. Он придрался к тому, что журналисту, видимо, не вполне дается язык Шекспира, имея в виду, что вопрос задан по-французски. Как будто язык Мольера чем-то хуже. Дальше он прошелся по возможным личным проблемам самого журналиста, о чем свидетельствует, как сказал Саркози, характер заданного вопроса. А дальше он просто защитил жену и сказал, что она достойна того, чтобы ею гордиться, чем мог бы начать и закончить, только выиграв от этого.

Единственная формальная придирка, которую я нашла во французской прессе и в блогах, относилась к выступлению Карлы Бруни-Саркози на одном из приемов во время лондонского визита. Она говорила слишком тихо, почти шептала, что сравнили с шепотом Мэрилин Монро со сцены в день рождения Кеннеди. Правда, шептала Карла по-английски, который является ее третьим языком, — это, кстати, об образованности и начитанности. У девушки с этим все в порядке. Она выросла в замке, в семье крупного промышленника, любившего музыку, у нее отличное образование, в том числе музыкальное, хорошие манеры и хорошо подвешенный язык. Помимо внешних данных. Тем, как она провела визит в Лондон, она перекрыла будущий эффект собственной фотосессии ню в журнале GQ. Она сделала так, что скромное обаяние безукоризненно выглядящей дамы в диоровской классике сработало даже эффектнее (если судить по прессе) в контрасте с привычным, в принципе, обнажением манекенщицы, которым и без GQ заполнен весь интернет.

Весь этот длинный рассказ к тому, что первая леди — это довольно сложная и кропотливая работа, за которой в нормальных странах журналисты наблюдают вполне пристально. Президенты порой, как известно, пренебрегают своими женами, но не пренебрегают первой леди. Это публичная функция, извините за простоту формулировки. Таковы правила.

Это только казалось, что Карла покоряла Англию. Карла прежде всего и главным образом завоевывала родину своего мужа — Францию, которая вполне способна как на открытую симпатию, так и на открытое предубеждение. Это был ее первый экзамен в качестве первой леди.

В России про симпатии и антипатии страны понимала разве что Раиса Горбачева. И то не в полной мере, потому что время было другое, потому что в России иная пресса, потому что с гламурными и откровенно желтыми изданиями в конце 1980-х — начале 1990-х годов все было, слава Богу, еще никак. И все же Раисе Максимовне доставалось. Например, за неподходяще роскошную шубу, в которой жена Горбачева приехала в разрушенную землетрясением Армению. И ей не удалось завоевать страну. А остальные первые российские леди и не пытались.

На Западе этот номер не проходит. Карла же вот уже несколько месяцев постоянно под прицелом прессы. Она смотрит на вас с обложки каждого второго журнала в киосках Парижа. Ей не простили бы ни одной ошибки в Лондоне, начиная со шляпки и кончая высотой каблука, не говоря уже о словах и манерах. А государственный визит в Великобританию — это вообще отдельное испытание для жены любого президента. Потому что ты стоишь рядом с королевой, и даже у этого простого действа есть ритуал, правила, формальности и свой этикет. Мне страшно представить, что было бы не с Саркози даже, а вообще с Францией, если бы жена Саркози выглядела в Лондоне так, как выглядела жена уходящего российского президента.

Я пишу об этом с печалью. Но никто не сможет меня убедить, что плевать, как выглядит жена нашего президента, потому что мы все равно такая крутая страна и у нас такой крутой президент. Это глупость. И никто не сможет меня убедить, что как бы не выглядела жена российского президента, она все равно лучше любой другой жены любого другого президента, потому что наша. Ровно это пытаются сделать некоторые мои читательницы и слушательницы. Это, девушки, нонсенс.

Надо учиться быть первой леди, коль уже выпала такая незавидная, на мой вкус, судьба. Брать профессиональных, а не покорных консультантов и работать. От этого нельзя отмахиваться. И дело совсем не в красоте и фигуре. Жена Ширака Бернадет не была манекенщицей, она — немолодая тетка с плохой фигурой и невыразительным лицом. Она выглядела никак, но она никогда не выглядела неправильно. Наина Ельцина — не красавица, она вообще чудесная домашняя обаятельная женщина. За нее никогда не было неловко. Если она появлялась на публике, она была абсолютно правильно одета соответственно обстоятельствам, всегда отлично причесана, всегда носила немного и сдержанно украшения.

Жена президента — это тоже лицо страны. И знаете, в известной степени — видимая и явная характеристика мужа. До избрания Медведева президентом Светлана Медведева была просто женой одного из чиновников. Никого не интересовала величина ее декольте, прическа, длина юбки и прочие детали. Кроме нее самой, разумеется. Со 2 марта она тоже стала первым лицом. Ей еще предстоит сдавать экзамен, как это только что на отлично проделала в Лондоне ее французская коллега. И нечего на меня шикать подобострастным патриоткам. Я же не в спальню заглядываю. Эти экзамены вполне публичные. Значит, оценки не просто возможны, но практически неизбежны.