Жизнь других

Чекисты наблюдали за жизнью других, а теперь мы невооруженным глазом наблюдаем за жизнью чекистов. Довольно занимательно.

Как, значит, было сказано: что чекисты спасли страну, которая по ощущению этих самых чекистов стремительно падала в пропасть. Когда она падала в пропасть? Когда снимали Феликса Эдмундовича с площади после неудачной попытки этих самых чекистов совершить государственный переворот? Думаю, что тогда в их представлении она уже падала. А то, что от совка с его могучим КГБ стране достались голодные пустые прилавки, призрак которых сейчас при них же замаячил вновь, об этом же лучше не вспоминать, правда? Лучше не вспоминать, что было на протяжении 74 лет до той ночи в августе 1991-го, когда они тряслись от страха за могучими стенами Лубянки и совершенно не понимали, за какой бы крюк им зацепиться, чтобы выжить. За эти 74 года было в том числе и то, что вчера изумленно обнаружил чекист по первой профессии Владимир Путин, решивший отметиться там, где его предшественники по той же профессии пачками расстреливали людей. Какой крюк был у тех, кто стрелял в затылок детям и старикам? Тот же, чекистский, или у сегодняшних чекистов какой-то свой, иной крюк, на котором, по их мнению, только и держится страна.

Чекистский крюк — он и есть есть чекистский крюк. На этом крюке страна висела по полной программе 74 года, потом был недолгий перерыв, буквально лет в 9-10, когда вроде как не висела, а потом наступил период и продолжается до сих пор, когда чекисты снова напомнили про крюк. Но за эти девять лет с ними тоже кое-что произошло. Кто-то ушел из конторы в бизнес, кто-то выучил, что такое «крышевать», кто-то терпеливо собирал компромат на тех, кого чекисты считали виновниками соскакивания страны с гэбистского крючка, кто-то прямо, а кто-то криво занялся бизнесом, кто-то медитировал в кабинете, кто-то торговал информацией, кто-то пил, кто-то просто сидел и ждал реванша. Наверняка, кто-то продолжал считать, что служение безопасности родины превыше всего, какие бы перемены ни происходили с этой самой родиной. Но сколько их таких? И не факт, что они на Лубянке...

Большинство фобий, обид, накопившейся ненависти и зависти к «другим», которые пришли на волне перемен, вышли их тюрем на этой волне, вошли во власть на этой волне, почувствовали себя свободными на этой волне, стали говорить и писать на этой волне, стали выездными и въездными на этой волне, стали богатыми и (или) независимыми на этой волне, или просто стали жить, не ведая, что когда-то был крюк, на котором десятилетиями висела страна их родителей и дедушек — большинство этих неприятных ощущений для сегодняшних чекистов остались в ельцинском прошлом. Они взяли власть и откорректировали ровно то, что считали нужным откорректировать, чтобы страна снова повисла на этом надежном чекистском крюке. Кое-какие свободы зажали, кое-кого посадили, кое-кого припугнули, кое-что конфисковали, кое-кому показали папочки с компроматом, кое-кого научили подчиняться, кое-кого отжали, как положено, за границу. Страна, где в каждой семье помнят и знают, что такое чекистский крюк, быстро все сообразила. Высокие цены на нефть и ельцинские реформы, давшие результаты в путинское правление, в сочетании с отлаженной пропагандой в наиболее массовых СМИ стабилизировали внутриполитическую ситуацию. Чекисты заняли ключевые посты в государстве и поставили под свой непосредственный или косвенный контроль наиболее перспективный с точки зрения доходов бизнес. Они не стали закрывать границы и не отменили капитализм (ввели его вариацию), потому что им это нравится. Потому что им нравится, чтобы власть, как раньше, а бабки и возможности как сейчас. Они создали чекистский капитализм, где всем основным игрокам был отрезан здоровый ломоть пирога. Ешь — не хочу. Они учли все, кроме собственной странной чекистской природы.

Феликс Дзержинский отличается от нынешнего капиталистического чекиста примерно так же, как хлеб с сахаром от киевского торта. Чекистские генералы, вцепившиеся друг другу в глотку за контроль над очередным бизнесом — это логичный и в чем-то даже комичный финал организации, у истоков которой стоял кровавый рыцарь революции. Это окончательная победа капитализма над разумом, не говоря уже обо всем остальном, во имя чего чекисты пролили столько крови своего народа. В этой генеральской схватке есть все — и сидельцы, и трупы, и апелляция к общественному мнению, и компромат. Есть все, чтобы максимально напомнить какой-нибудь блокбастер про войны середины 90-х, когда шел раздел и передел собственности.

Чекистам больше не с кем воевать. Они все отстроили, они лишили себя опасности вне собственного круга в круге, очерченном границами России. Они остались наедине с самими собой, и это станет их фатальной ошибкой. И все поклонники чекистов прекрасно это понимают. И бывшие старики-чекисты, наблюдающие за схваткой со стороны, тоже. Поэтому они все и кричат, просто молят: «Ребята, не стреляйте друг в друга! Вспомните, как печален был конец румынской сикуритаты, которая казалось бы построила страну так, как ей того хотелось! Остановитесь или...»

Они не остановятся. Последнего воина-чекиста унесли с Лубянской площади в августе 1991-го. В 2007-м чекисты контролируют крупные денежные потоки, крупнейшие в стране. И им это нравится. И они своего даже своему не отдадут. Они уже знают, что такое деньги, у них появился совсем другой вкус к жизни. Они не остановятся, потому что это не генералы КГБ сражаются с генералами КГБ, ныне работающими в Госнаркоконтроле, или наоборот, а деловые люди выясняют между собой отношения, только возможности у них генералов государственной безопасности. А так — чисто бизнес, ничего личного. Да, когда-то они были одним тайным сообществом и дико это ценили. Но век другой, запросы другие, люди другие и деньги другие. И сегодня с чекистами могут себе позволить воевать только другие чекисты, потому что 8 лет чекисты работали над тем, чтобы никто поперек них никуда никогда больше не лез. И вот, вся поляна их. Казалось бы, расслабьтесь и получайте удовольствие. Но от себя-то не уйдешь — у них специфика работы и менталитет другой, их же учили искать врагов, они без этого не умеют. Это только в кино свой своему брат, а в жизни все не как в кино. Война идет насмерть, судя по поступающей информации. И через суд, как и положено. И в наказание им дан ими же изуродованный российский суд, защиту от которого (то есть от своих же) они теперь сами намерены искать в международном суде в Страсбурге, против которого они же возражали и в который хотели было запретить обращаться россиянам. Это даже не комедия, а фарс какой-то. Надеюсь, Ходорковский улыбается.

И заметили, что Путин не кричит: «Прекратить истерику!», как когда-то кричал в ответ на робкую попытку бизнеса вступиться за Ходора? На своих так не прикрикнешь. Пошлют на... и продолжат «мочить» друг друга за им известные интересы. Он же просто один из них, не более того, один из подчиненных в прошлом обеих дерущихся сторон. Может, впрочем, он надеется таким образом освободиться от клана, как в свое время освободился от тех, кто привел его к власти, когда они все расплевались между собой? Но если рухнет этот клан, он автоматически потянет за собой всех своих.

Ребята ожесточенно пилят тот самый крюк, на котором на самом-то деле зацепились и удержались они сами. Бог им в помощь. А мы смотрим на эту их странноватую возню, как в свое время они наблюдали за жизнью других, непонятных им людей, которые хотели читать что хотят, писать что хотят, изобретать что хотят, летать куда хотят и любить кого хотят. Таких все же теперь большинство, и в роли объекта наблюдения вдруг оказались сами чекисты, причем для этого не надо было тянуть провода, налаживать прослушку, ставить скрытую камеру. Зажгли прожектор и направили себе в лицо. Сдают имена, явки и фамилии. Чистое кино про конец братства, тайного общества. А всего-то надо было дать им полную власть, отойти в сторону и набраться терпения. Они рано или поздно вцепились бы друг другу в глотку. Довольно распространенный финал победителей.