Цивилизация
Я включила телевизор где-то в середине программы. Как раз на том месте, когда загорелая не первой молодости дама, сидя под пальмой, говорила репортеру:
— Нам никуда не деться от этой темы. И от этого позора. Почему это случилось в «Абу Граибе»? Как это могло произойти? Девочка же совсем, наша американская девушка – на фотографиях улыбается, склонившись над человеком, которого пытают. Что с нами? Нам надо сделать этот фильм, чтобы понять, что с нами случилось. Что случилось с моей страной?
Я нажала кнопку «информация», чтобы понять, что это я такое смотрю. Оказалась, программа о Голливуде и политике. Эта загорелая дама снимает фильм об «Абу Граибе». На экране известные фотографии, обошедшие весь мир. Голые заключенные друг на друге. Симпатичная улыбающаяся американская девушка в белых резиновых перчатках склонилась к голове лежащего на полу то ли истязаемого, то ли уже замученного мужчины. Позирует. Потом она объясняет в кадре: «Я просто люблю фотографироваться. Я не думала ни о чем. Просто я люблю фотографироваться. Всегда фотографируюсь. И всегда улыбаюсь. Я ни над кем не хотела издеваться. Просто сфотографировалась».
Джордж Клуни: «Эта страна переживала разные периоды. Она болела не один раз. Япония, маккартизм, Вьетнам, вот сейчас… Но у нее есть удивительное свойство – она умеет преодолевать болезнь. И сейчас преодолеет. Вылечится. Вот как раз сейчас, собственно, и происходит процесс лечения».
Как происходит «процесс лечения» в Америке? В том числе и так: они снимают фильмы про то, о чем им самим даже стыдно говорить. Они должны вытащить из себя эту занозу. Что это – раскаяние, искупление, шоковая терапия? Не знаю, как это назвать. Это – процесс лечения, без которого Америка не смогла бы стать и оставаться великой страной. Без этого, а не без высоченного ВВП или самой сильной армии мира. Они умеют говорить сами себе: «Посмотрите, что мы натворили». Они не стесняются сказать: «Нам стыдно». Они умеют испытывать чувство стыда, когда стыдно, и именно поэтому имеют право на чувство гордости, когда есть за что. Сколько времени прошло с момента, когда стало известно об издевательствах над заключенными в «Абу Граибе»? Неполных три года. Они уже снимают фильм. Чтобы не тащить этот грех в будущее, чтобы детям не было стыдно за отцов. Они прокатают этот фильм по всему миру, не стесняясь признаться, что Америке стыдно за Америку. Они не готовы прятать концы в воду, даже если бы Америка трижды победила в Ираке. Американцы не боятся признаться в грехах, даже если другие американцы называют их предателями. Американцы могут ошибиться в выборе президента или сенатора, но эта ошибка никогда не будет фатальной, потому что американцы умеют говорить и показывать свои ошибки. Они не запускают болезнь… И поэтому обречены на выздоровление.
70 лет назад в моей стране начался террор против собственного народа. 70 лет назад в моей стране суд превратился в фарс. 70 лет назад одним приказом страну начали загонять в беспросветный, ужасающий и разрушающий страх. 70 лет назад моих соотечественников превратили в убийц, жертв и безропотную скотину. 70 лет моя страна спорит, хороший ли был Сталин или плохой, великий или ужасный, победитель в войне или убийца. 70 лет страна живет на костях погубленных им людей, но их пепел не стучит в грудь моего народа. Через 70 лет нам играют сталинский гимн. Через 70 лет народ моей страны считает эпоху Сталина – великой наряду с эпохой Петра Первого и Екатерины Второй. Через 70 лет начинают писаться учебники истории, в которых моим внукам собираются объяснять, что Сталин – самый успешный советский лидер.70 лет назад начался отсчет цены этого успеха. Она равна миллионам человеческих жизней.
Великий грех, санкционированный верховным вождем моей страны, никуда не делся, не растворился во времени, не погребен под землей вместе с жертвами террора. Он на нас – потому что все мы потомки или убийц, или жертв, или безропотной массы, готовой служить любому, кто сядет в кресло верховного вождя. Можно поставить сотни крестов жертвам террора – грех не уйдет. Он будет прижимать нас к земле и тащить в прошлое, из которого будет возвращаться незабытый страх, спасительное неучастие, инстинкт самосохранения, ужас перед государственной машиной, трусливый пиетет перед чекистами. Это все в нас оттуда, как и «страна в едином порыве». Она в едином порыве за Сочи и против грузин, за наш и только наш шельф в Ледовитом океане и против эстонцев, за Путина на третий срок и против проклятого Запада, за Лугового и против Березовского. Из этого прошлого и президент-чекист, как бы оправдывающий всех нас остальных – грешных. И оправдывающий исполнителей террора тем, что они же просто исполняли чужую волю. Но поскольку именно с его подачи Сталина в дальнейшем намерены трактовать как наиболее успешного лидера советской эпохи, то и воля его, таким образом, реабилитирована.
Мы можем освоить весь шельф Ледовитого океана и переплюнуть ОПЕК, но нам не стать великой страной. Мы – великая территория, но не великая страна. Не может быть великой страна, убивающая миллионы своих граждан. Это – варварская страна. Даже если она напичкана ракетами, залита нефтью и вся пропахла газом – это не великая страна. Это, может быть, богатая страна, но не великая. Страна, 70 лет молчаливо оправдывающая великий грех, это духовно мертвая страна. Это страна Ксении Собчак. И пока наша страна не пройдет через покаяние, пока лидеры этой страны не встанут на колени на могилах жертв государственного террора, не пронесут на себе эти печальные кресты в знак искупления и сострадания к убиенным государством, пока не назовут убийц – убийцами, пока народу не станет по-настоящему больно за свое прошлое, никакого будущего у нас не будет. Мы будем заливаться нефтью, рычать на окружающий мир, наращивать патриотизм и завидовать Америке до тех пор, пока не усвоим, что мораль – не второстепенна по отношению к природному богатству, что раскаяние – необходимый двигатель истории, что общество имеет свойство болеть, но отказ от лечения для него столь же убийственен, как для больного человека.
В отличие от Америки мы накапливаем грехи, а не освобождаемся от них, потому что из-за нашей проклятой истории само понятие греха стало каким-то весьма относительным. Им кажется, что если американцы издеваются в тюрьме над террористами, то со страной что-то не так. У нас же после убиенных собственными руками миллионов все дальнейшее, в общем, кажется нормальным, то есть не идет ни в какое сравнение. А по поводу убиенных миллионов… Ну, было…Что же теперь флаги приспускать, 70 лет спустя. Или минуту молчания объявлять по стране. Или надеяться увидеть скупую мужскую слезу в глазах чекиста-президента.
Для меня великим деятелем постсоветской России станет тот, кто в этот день опустится на колени перед могилой жертв советского террора и заплачет. И с него-то и начнется отсчет новой истории великой страны.
