Особый путь

На Украине полным ходом идет национальная кампания по борьбе с коррупцией. Коррупция — враг номер один. Смещены все до единого губернаторы. Развернуты мобильные отряды «посттаможенного аудита», нацеленные, конечно, на донос. Началась ревизия схем возврата НДС. Трудно, говорят, стало получить справку БТИ: или стойте в очереди, или платите совсем другие деньги. Боятся. Гаишники не берут взяток, а составляют протокол. Ну, берут, наверное, но реже и с опаской. Один губернатор, из новых, нарушил, дал 10 гривен, а потом уволил взявшего их инспектора и объявил, что будет смещать и начальников на две, что ли, ступени вперед — на Украине, как и в России, бизнес ГАИ организован как вмененный налог на место кормления по фиксированной ставке.

И на Украине, и в России коррупция — несущая, так сказать, колонна политического быта.

В широком смысле это не только сами по себе взятки, а весь миропорядок полулегального откупа и вранья: все понимают, о чем речь, принимают, но не говорят вслух. Отстегнуть на «Единую Россию» или вступить в нее — такая же по сути коррупция, как взятка гаишнику или налоговая проверка. Принято полагать, что коррупция — это артерия, которая дает свежую кровь рынку, когда он бы уже задохнулся в паутине согласований и проволочек, и что в этом смысле коррупция есть инструмент свободы. Но это не так.

Коррупция — это не просто экономика в тени и бюрократическое крышевание бизнеса, а к тому же откровенное насилие, когда государство задним числом определяет вам цену откупа. В частном бизнесе коррупции нет, или он уже не безусловно частный. То есть персонал в дорогой гостинице, допустим, поселит вас мимо кассы за полцены. Это издержки менеджмента, люди сами себя наказывают. Найдут — поправят. Или, там, межкорпоративные сговоры и откаты — такой незрелый бизнес, ну что поделаешь, если недостаток механимзов. Незрелый бизнес в слабом государстве, которое компенсирует свою слабость тем, что вы никогда не знаете, вы вообще в порядке или нет? Свою слабость оно разменивает на материальную выгоду и вашу несвободу.

И называется это — пресловутый «особый путь», такая вот специфика молодой российской демократии.

А что это у вас с судом? Это мы так идем вперед с учетом национальной традиции. В отличие от чиновника, вы в суде, как в казино, и этим фактом заранее унижены и поражены в правах, даже если вы выиграли дело. Ну, выиграли, повезло. Пока бюрократия превращается в привилегированное сословие новых собственников-администраторов, торгующих местами для кормления. Вы только еще вступаете в «Единую Россию», а они уже там.

Почувствуйте разницу. В России, как показал недавний процесс над взяточником — нарушителем ПДД, оборотней ищут не среди них, а среди нас. Мера, надо признать, эффектная. Люди испугались, и недовольная ГАИ теперь просто невысокомерно вымогает деньги, иначе не дают.

Чистая репрессия, воплощающая одну из основных идей Владимира Путина, что виноваты обе стороны: тот, кто берет, и тот, кто дает.

Что и есть, по сути, определение коррупции как исключительно социального порока, вроде наркомании, требующей принудительной терапии на государственных началах.

Вот если вам в порядке прямого рэкета выкатили задним числом недоимку по налогам — отдавайте часть или отдавайте все, — то вы теперь к тому же еще и соучастник, а по сути — главный обвиняемый. Ведь тут как: на вас надавили, вы пошли на сделку, тогда вас берут за эту сделку — ну-ка давайте исправляйтесь, что это вы закон нарушаете тут!

Мандат на борьбу с коррупцией новый президент положил на укрепление той патологии, которую был призван искоренить.

Ну а «дело ЮКОСа» и физлиц превратило его в пешку, в рядового пехотинца глубоко коррумпированного режима, который он и не хочет, и не в состоянии изменить. А как? Вот честный министр, скажем, он какой? И, вообще, само это выражение что сегодня примерно значит?

Собственно, беспросветный тупик нынешнего момента в том, что всякое усилие по наведению порядка и установлению хоть каких-то правил превращается в пустую и глупую репрессию, только укрепляющую общее понимание, что порядка нет и уже не будет.