Цивилизация
Странные вещи происходят в Москве еще толком не начавшейся весной 2008 года. Невесть где прятавшиеся восемь лет либералы из администрации президента во главе с Аркадием Дворковичем прут на ретрограда Алексея Кудрина, противящегося снижению НДС до 12%. Владимир Путин отказывается отвечать на вопрос, помилует ли Ходорковского, и все так понимают, что ответа у него уже нет, а раньше был. Василия Алексаняна не только перестали пытать, но даже и отвязали от кровати. Журналистов на перформансах оппозиции теперь не бьют столь демонстративно, и, говорят, часть несогласных в стремлении не получить дубинкой промеж глаз берут на мероприятия большие фотокамеры – издали похоже на Reuters.
Кто-то слыхал в коридоре власти пересуды: «Вова пришел c этим к Диме, но тот его послал!» — как много в этом звуке! И, наконец, опубликован альтернативный вариант гимна СССР-РФ. Не тот, что поют в полночь на радиостанциях земляки Василия Якеменко из группы «Любэ», а другой, ернический, и за это никому ничего пока не было. И явно не будет, и это не хорошо, а плохо: всеобщее возмущение в демократической среде сейчас скорее телепатически, чем логически ощущаемой «оттепелью» близко к пределу.
Разум подсказывает: все у власти идет не туда, куда предсказывали, и это одно уже неплохо. Ожидаемого построения «суверенной демократии» в описаниях певцов патриотического жанра осени 2007 года что-то не видать, напротив, их кормушки пусты, а риторика все жалобнее. Ангелу Меркель в Москве не стращали газовой блокадой, а, напротив, смиренно просили заступиться за Nord Stream – правда, она так и не поняла, кто именно, Медведев или Путин, поскольку различий в них бывшая уроженка ГДР не видит. Мы – видим, хотя не верим своим глазам: с июля 2008 года даже и нееврей может в любой момент катиться в свой Израиль без визы, хотя еще полгода назад общественностью обсуждались визы на выезд из России.
Глядишь, и в Тбилиси пустят самолеты, вернут на стол боржоми и цинандали, окоротят Онищенко и тихо уволят главного злодея земли русской — Игоря Ивановича Сечина.
И вряд ли разум не прав. Выкладки, приводимые большей частью критиков устройства российской власти, в противовес гипотезе о грядущей «оттепели» все более логичны и все менее правдоподобны. Оставим на время «системные» аргументы, исходя из которых режим должен закончить невиданной доселе нефтяной тиранией, финансовым крахом и строительством нового кольца метрополитена силами заключенных каспаровцев. Они, с одной стороны, достаточно логичны и понятны. С другой стороны, парадоксально, но совершенствование системы «ГАС-Выборы» до состояния автомата с газированной водой (копейка без сиропа, три — с сиропом, ударить кулаком – будет сколько надо) привело к парадоксальному развитию отечественной школы социально-экономического прогноза. Майкл Мур удивился бы, сколь многое из его уроков выучено в России и как его творчество похоже на едкие и красивые, но несбывающиеся прогнозы российской оппозиции о будущем страны. Художественная правда против бытовой: сердце говорит этой недовесне «нет, этим верить нельзя», а думается «да, а то уж надоело так». Сопротивление «оттепели» как идее иррационально, и им бравируют не только искусители доброго сердца Владислава Суркова: скажи кому, что это возможно, так ведь заклеймят, как телеведущего Соловьева: ну вот, еще один готов.
Хотелось бы поверить сердцу и художественной правде, в которой из-за красных зубчатых стен ничего хорошего придти не может.
Но объективные причины считать то, что подразумевается под сменой вектора развития страны, неизбежным, есть, и их невозможно игнорировать даже в самых логичных прогнозах.
Кому ни приписывай экономические успехи последних восьми лет, они имеют место быть. Если в стране, экономика которой растет на 6–7% в год, обсуждается снижение налогов и реформы здравоохранения и образования — это не симптом деградации. Несмотря на все разговоры о наступлении государства, пока все говорит о весьма неудачных попытках государства хотя бы удержать под своим контролем процент все расширяющейся реальности, от экономической до социальной. То, что это происходит вне политической системы, конечно, проблема – тем не менее это происходит. Как бы ни были поделены полномочия между Путиным и Медведевым, Путин как явление стремительно устаревает и становится скучным, а Медведев заранее не интересен как второй Владимир Владимирович — президент еще на месяц невольно подгадил преемнику, своими подвигами прошлых лет загодя превратив в фарс все, что Дмитрий Анатольевич, у которого никак не запоминается отчество, мог бы продемонстрировать на ниве русского национализма.
В известном смысле у Медведева не осталось другой роли, кроме роли опереточного Хрущева при опереточном же Сталине.
В этом свете тихое ликование, которое разнеслось в московских деловых кругах, также не чуждых либерализму, при первых слухах о том, что помощнику президента Виктору Петровичу Иванову не достанется места в будущей структуре власти, сравнимо по силе лишь к шепотам, возникшим в госаппарате при аресте Лаврентия Павловича Берия. Хотя персоны и не похожи друг на друга, но все же возможное удаление из кабинета главного кадрового консультанта администрации президента – это уже что-то. Хотя неумолимая статистика показывает, что единица – ноль, а роль играют социально-экономические отношения и объективные законы развития системы (мы это вычитали у Маркса), история вечно показывает что-то другое. А знаки-то верные: в то, что уже упоминавшийся Владимир Соловьев будет кусать мрачного наперсника президента, не убедившись сорок раз в его неподвижности, верится с трудом – городские легенды о злопамятности этого чиновника едва ли не страшнее, нежели легенды о его возможности организовать оппоненту знакомство с системой ФСИН в считанные месяцы.
Роль личности в формировании нынешней структуры власти в России склонны недооценивать, причем странным образом: когда речь идет о Ельцине и его соратниках — они реформаторы (в личном качестве), как только о Путине – продукт системы и не более того. Думаю, будет справедливо предположить, что
в сложившейся в России политической ситуации все же есть личная заслуга ряда физических лиц во главе с Владимиром Путиным.
И, по крайней мере, некоторая смена команды у власти дает шанс, что новобранцы, обладая всеми навыками образцового стиля начала XXI века, не помешаны лично на кознях ЦРУ и британской разведки, читают более легковесную переводную чушь, нежели философ Ильин, и не претендуют на сверхчеловечность и спасение России от распада. Таких, как Путин, вообще немного. А учитывая особенности русского политического быта последних лет, приход Медведева с большой вероятностью рекрутирует в команду титанов духа лесковского калибра людей помельче и попроще. В нынешних условиях это означает менее приверженных идеям Третьего Рима и особой роли России при грядущем конце времен. И то хорошо.
Все оговорки, касающиеся масштабов таковой «оттепели», известны и верны. Российскому обществу пока свойственно скорее их преуменьшать, нежели преувеличивать, не ошибаясь в главном: оттепель мало что изменит принципиально.
Но необходимо ли что-либо изменять принципиально? Какова же программа-минимум для того, чтобы Медведева признала «умеренным либералом» большая часть «внесистемной» оппозиции?
Рискну посчитать. Возвращение выборов как политического института (вполне возможно и достаточно безопасно для власти). Снижение градуса риторики противостояния с остальным миром (более чем вероятно и, скорее всего, желаемо и самой властью). Прекращение политических репрессий (сложно, но выполнимо, тем более что они мало кому нужны во власти). Отказ от «политических» процессов (вероятно, по крайней мере, имиджевый урон, нанесенный власти ЮКОСом, многие запомнили). Некоторая реформа силовых органов, суда и армии (полагаю, это неизбежно, да это уже происходит, хотя пока и обратимо). Некоторая модернизация облика власти и отказ от идиотического стиля госпропаганды (сложно, но также неизбежно, в нынешнем виде она не работает). Наконец, образцовое наказание отдельных крупных коррупционеров (это уж как получится, но также вероятно – будут же у «новых» свои враги?).
Чего при этом ждать безосновательно? Системной борьбы с коррупцией в госаппарате и его значительного сокращения. Роспуска «Единой России». Прозрачности действий власти. Системного пересмотра итогов политических процессов последних лет. Изменения национальной и религиозной политики. Впрочем, все перечисленное, как бы оно ни выглядело привлекательно сейчас, достаточно скоро забудется: нынешняя практика работы госаппарата на этих фронтах отнюдь не худшая из возможных.
Все? Скорее всего, да. В остальных претензиях к власти единства уже не будет — далее каждый сам за себя.
И очень жаль. На самом деле то, что является реальной основой претензий к нынешней власти, гораздо более глубоко, нежели проблемы советской риторики, ЮКОСа, Сечина и фальсификации выборов, которая, впрочем, предопределяет и проблемы прошлых лет, и будущие проблемы.
Это, прежде всего, ставшее всеобщим представление о государстве как о направляющей и руководящей силе общества, концепция существования горячей «справедливости» на месте, где должно существовать лишь холодное право, приоритет искусственного стройного порядка над самоорганизацией и боязнь будущего, выражаемого в постоянном поиске «угроз» и «вызовов», без всякого желания в нем жить. Может быть, это выглядит несколько отвлеченно, но именно отсутствие понимания этого делает малоинтересной будущую «оттепель», которая, повторюсь, может быть несколько масштабнее, чем о ней принято думать.
Уже через пару лет слабоположительной температуры можно будет цитировать бессмертное «Свобод хотели вы? Свободы вам даны». И мы вновь вернемся к тому же разговору: а чего мы хотим на самом деле от политики, раз уж она существует?
Уж вряд ли только того, чтобы михалковский гимн СССР исчез с его автором – уверяю, он еще и нас переживет.
