Цивилизация
Почти всего, чего ожидали в России в конце 2005 года, на деле в 2006 году не случилось. Парадоксально, но это касается почти всех, желающих хоть чего-то, даже если желания эти были прямо противоположны друг другу. «Списком-не-2006» можно обмотать кругом самую нетощую фигуру — а был ли год? Год, несомненно, должен был быть, и придется искать, куда он подевался. Опасаюсь, что очень быстро мы придем к общему знаменателю: у всех ожидаемых событий в России было настолько много недоброжелателей и так мало заинтересованных, что никаких шансов на события не было заранее.
Самым главным «не случившимся» в 2006 году стал саммит «большой восьмерки» в Санкт-Петербурге: главное политическое событие года не состоялось настолько триумфально и показательно, что споры о том, чего же именно от него хотели, не утихают до сих пор.
Прежде всего, не состоялась «энергетическая безопасность» ни в формулировке, в которой ее России предлагали страны G7, ни в том виде, в котором ее провозглашала Россия.
Исходная разница в подходах к международному сотрудничеству оказалась столь велика, что сторонам даже не удалось договориться о терминах. Собственно, санкт-петербургская «восьмерка» и провалилась именно на этом этапе — когда стороны поняли, что партнер по переговорам вообще не ориентирован на обмен уступками, а лишь рассматривает переговоры как способ безапелляционно заявить о своих требованиях. Они именовались одинаково: ЕС и США понимали «энергетическую безопасность» для России как необходимость снизить риски, которые грозят ее покупателям, а наша страна, напротив, воспринимала ситуацию как обязанность ЕС и США для достижения договоренностей обнулить риски для продавцов нефти и газа. На предложение же самому заняться своими рисками обе стороны глядели друг на друга как антисемит на китайца: непонятно, но подозрительно.
Разрешилась ситуация естественно для переговоров, на которые стороны идут не по своей воле, а вынужденно. Каждый остался при своем мнении, статус-кво соблюдено, стабильность не разрушена — за счет того, что никто не выиграл.
Стремление не потерпеть неудачи, блокируя оппоненту любой потенциально выигрышный ход, для 2006 года вообще можно считать преобладающей стратегией, объясняющей едва ли не все происходившее
Например, стремление Кремля не дать преимущества «Единой России» в борьбе за власть в стране (а к середине года подчиненные Бориса Грызлова уже начали говорить о нелепости ситуации, когда партия парламентского большинства является механическим приложением к карточке для голосования в Госдуме, управляемой беспартийным и внеидеологичным правительством) создало «Справедливую Россию». Идея контролировать политическое поле все более сложными способами в конечном итоге привело Кремль к идее отказа от однопартийной модели власти. Теперь придется возвращать ситуацию в управляемое русло и подавить конкуренцию двух партий, грозящих неуправляемостью системе. На это будет потрачена, видимо, и значительная часть 2007 года. В итоге не возобладала ни одна точка зрения, зато ситуация осталась стабильна. Правда, более шатка — но не может же все происходить бесплатно?
За сохранение стабильности всегда кто-то платит, но в нашей реальности тот, кому предъявляется счет, в 2006 году, как правило, получает его с изумлением: именно его о том, что платит сегодня он, предупредить забыли.
Именно в 2006 году выяснилось, какой ценой сохранялась все последние годы стабильность в макроэкономике:
Пенсионный фонд и Фонд социального страхования уже анонсировали стабильный дефицит бюджетов в 2007 и 2008 году. Скандал вокруг фонда ОМС и лекарств в рамках дополнительного лекарственного страхования на деле был связан с дефицитом средств фонда в 2006 году — аресты его руководства начались через месяц после того, как деньги на закупку лекарств в текущем году закончились. К 2008 году при сохранении нынешних трендов возникнут проблемы и с дефицитом бюджетов второго и особенно третьего уровня — муниципальных. В стремлении сохранить социальный мир, удержать сбалансированность инфляции, роста ВВП, темпов роста госрасходов и финансовой самостоятельности регионов правительство добилось небывалого: финансовые показатели местных бюджетов ухудшались в наилучшей макроэкономической ситуации с 2000 года.
Впрочем, нельзя сказать, что стабильность, достигнутая по технологии «пусть я ничего не выиграю, зато вон тот меня не объегорит» совершенно бесполезна. В 2006 году и в экономической, и в политической сфере российской жизни появилось понимание того, что всякая медаль имеет две стороны. После нескольких лет отчаянных битв за контроль над федеральными телеканалами и еще нескольких лет торжественного управления этим важнейшим электоральным инструментом выяснилось, что тот от отсутствия борьбы заржавел и затупился до такой степени, что титанические усилия по пропаганде достижений первого вице-премьера Дмитрия Медведева — сейчас текущего кандидата № 1 в преемники Владимира Путина на посту президента — приводят лишь к росту популярности телесериалов. А стремление как можно быстрее поставить под контроль правительства оборот алкоголя в стране вызывает лишь пропажу спиртного и дискредитацию ФСБ, под руководством которой компания «Атлас» создавала систему ЕГАИС. В следующий раз «Атлас» будет дискредитировать «Роспром» — госкомпанию по итогам алкогольной кампании передали в ведение этой организации. И — парадоксально! — внедрение ЕГАИС в итоге дает результаты для Белого дома, рынки действительно демонстрируют сокращение оборота суррогатного алкоголя. Но платой за такой способ наведения порядка — что на рынке электронных СМИ, что на рынке алкоголя — как выясняется, становится потеря авторитета власти, что в конечном итоге обессмысливает всю затею.
Побочным эффектом происходящего в 2006 году иногда являлись вполне полезные для граждан события. Например, в борьбе за быстрейшее исполнение наказов президента Минфин, ЦБ и «Единая Россия» в рекордные сроки провели либерализацию валютного регулирования — напомним, до этого разговоры о конвертируемом рубле в концерте согласных сторон во власти велись с конца 90-х. А стремление России не допустить провала на переговорах по ВТО, которые могли бы быть восприняты как внешнеполитическая слабость страны, с одновременным желанием не дать партнерам по переговорам никаких уступок в конце концов привело к тому, что США сдались — в противном случае Россия, то угрожая, а то засыпая, грозила затянуть процесс еще на десятилетие. Не все готовы к противостоянию на такой срок: в ВТО мы все же вступим.
Позиционные войны во власти никак не отражались на населении.
Например, попытки заменить на посту премьер-министра Михаила Фрадкова, которые предпринимались едва ли не раз в месяц то одной, то другой группой влияния, в итоге лишь привели население к полной потере интереса к тому, кто именно возглавляет Белый дом. Если в 2007 году случится отставка достаточно профессионального кабинета министров Фрадкова, это нисколько не обеспокоит ни рынки, ни инвесторов, ни граждан:
какая разница, кто и за что воюет в Белом доме, если результата нет и не ожидается?
А символом 2006 года в корпоративном мире и вовсе станет несостоявшееся поглощение главой «Северстали» Алексеем Мордашовым европейской Arcelor: сделку так долго благословляли и одобряли во власти, что в конце концов она развалилась под давлением менее падкого на славословия британца Лакшми Миттала. Кажется, в «Северстали» все-таки вздохнули с облегчением: можно не менять ничего и дальше.
Происходящее было бы совсем уж неприглядным и 2006 год вообще следовало бы записать в год пустоты, если бы не два обстоятельства.
Год стабильности и позиционных войн наглядно показал, что стабильность — ценность, но не высшая ценность.
Чаще всего стратегия удержания ситуации в исходной точке ведет лишь к ослаблению всех участников конфликта. Соревнование по перетягиванию каната не может проводиться в форме марафона: уже к концу 2006 года риторика «стабильности» стала надоедать всем игрокам, и поляризация пока мнений, а не образа действий, скорее всего, станет характерной особенностью 2007 года, года парламентских выборов.
Канат надоел слишком многим, в том числе и в Кремле.
Второе обстоятельство: застой и ходьба по кругу (2006 год стал первым и, видимо, последним годом застоя в новой России) происходили на фоне быстрого роста благосостояния и бизнеса, и граждан, и самой власти. Возможно, именно этот рост богатства, которое уже не является чисто нефтяным — самым бурно развивающимся сектором экономики являлись в 2006 году услуги, а не добыча углеводородов, как можно было бы предположить, — и позволит в следующем году хотя бы немного облегчить то, что должно произойти в 2007 году. В конце концов, на фоне почти полного отсутствия событий последствия дел Литвиненко и Политковской, выхода на политическую арену политсанитара Геннадия Онищенко и политэколога Олега Митволя, потери почти всех союзников в СНГ, резкого роста расходов бюджета, торжества «Рособоронэкспорта» в ряде отраслей промышленности не могут не дать о себе знать.
2006 год станет, видимо, последним годом спокойных размышлений и власти, и населения о том, что делать дальше: в 2007 году придется уже не размышлять, а делать.
На размышление осталось всего пара недель — год начнется, видимо, с экономической войны с Белоруссией, с нового витка монетизации льгот и роста тарифов, с тяжелых переговоров с ЕС о параметрах сотрудничества до 2018 года, с проблем в электроэнергетике и со старта парламентской предвыборной кампании. Все, что удалось отсрочить в 2006 году, — от выяснений отношений с Грузией до войн власти с радикальной оппозицией — грозит произойти в 2007 году.
