Цивилизация
Инициатива запретить чиновникам иметь зарубежные активы, судя по всему, пришла с самого верха. Иначе откуда взялось бы такое единодушие у всех думских фракций, собирающихся поддержать соответствующий законопроект. До конца, конечно, в последовательное осуществление такой претендующей на антикоррупционность меры многим не верится. Мол, найдут способ обойти, перепишут на дальних родственников, на подставных лиц и подставные фирмы, наконец, просто затаятся. Другие же, переведя активы в Россию, просто легализуют наворованное непосильным трудом и станут официальными неоаристократами.
Скорее всего, многие так и поступят, но при этом оба тезиса, мне кажется, не без изъянов. Процесс переписывания на всяких подставных лиц и дальних родственников, не говоря уже об уходе в подполье, — это все же некоторые, мягко говоря, неудобства. Они не были включены в негласный первоначальный «контракт» чиновника с государством и с теми самыми «верхами», которые сейчас инициируют процесс «очищения» правящей номенклатуры на потребу раздраженной беспредельной коррупцией широкой публики. Так что определенное напряжение в номенклатурной среде новация, безусловно, вызовет.
Во что выльется это напряжение, еще надо посмотреть: часто номенклатура не прощает подобные наступления на ее прерогативы даже со стороны самых могущественных правителей. Даже со скидкой на то, что подчас самые правильные и строгие законы у нас пишутся лишь для пущего пиару, а вовсе не для исполнения.
Да и великий принцип «друзьям — все, остальным — по закону» никто не отменял. Поскольку общего закона нет, то всем очень хочется попасть в категорию «друзья». Но не у всех получается.
Что касается «легализации» средств путем их перевода в Россию, то это какая-то уж совсем мутная цель. Не для того эти средства выводили управляющие страной люди, которые про эту страну и нравы других ее управляющих все прекрасно понимают, как и про ее будущее под их чутким управлением, чтобы так подставляться. Опять же получается некоторое неудобство, некая новая «вводная», которая не была предусмотрена тем негласным «контрактом», который номенклатура заключила со сложившимся в стране за последнее десятилетие режимом. Основной пункт контракта — воровство и обогащение в обмен на лояльность.
Собственно, этот принцип и теперь, как мы ежедневно наблюдаем, не так чтобы подвергается решительной ревизии. Просто это такая реакция на всякие там «акты Магнитского» и прочие попытки ущемить российскую номенклатуру за ее зарубежную недвижимость.
Режим не хочет, чтобы номенклатура была уязвимой. Мол, продайте виллу в Италии, купите особняк на Рублевке, сдачу оставьте себе и спите спокойно. Ваша лояльность в ожидаемые, судя по всему, времена испытаний и тревог лишь укрепится. Потому что куда ж вы теперь денетесь с подводной лодки.
Особенно трогательно видеть, как иные высокопоставленные функционеры впадают в верноподданический раж, требуя, чтобы и детям чиновников запретили учиться за границей, и в брак с иностранцами вступать нельзя, и лечение за рубежом тоже не надо делать исключением, чтобы под него деньги переводить. Наказание районной больницей — это действительно кошмарный сон для уважаемых господ. Народу понравится, конечно.
Нагнетание патриотической истерии на тему борьбы с зарубежными активами можно было бы отчасти списать на подковерные бои внутри самой элиты. Между теми, кто уже нахапал достаточно, и теми, кто, придя через какой-нибудь «народный фронт», только прилаживается к власти, чтобы поудобнее в ней устроиться (вроде бы классическая схема борьбы аппаратных низов с заевшимися верхами). Теми, кто всегда стремился частью своих активов на Запад, и теми, кто, опасливо относясь к тамошним борцам с отмыванием денег и нажитым (скажем, за счет экспроприации ЮКОСа) непосильным административным трудом непомерного богатства, всегда считал, что обретенное лучше хранить и тратить дома. Под чуткой крышей тех, кого нельзя называть, тех, правила игры с которыми понятны и незатейливы.
Однако еще забавнее наблюдать радостное поддакивание со стороны тех, кто давно полюбил слушать, скажем, Венскую оперу, пройдясь до нее пешком от собственных апартаментов, летать на выходные на французскую Ривьеру на чартере с друзьями, у кого дети учатся именно там, а не тут. Не говоря уже о лечении. Они-то уж, казалось бы, чего лезут? Один мотив, по крайней мере, понятен: очень хочется попасть или сохраниться в категории «друзья», чтобы иметь свою квоту на исключения из писаных правил. Квоту надо отрабатывать истово на всех направлениях, где это не ущемляет собственных прав на «маленькие шалости», — невзирая на глупость, а подчас и незаконность приказов, маразм процедур и неэффективность результатов. И за счет тех, которые «не друзья», в том числе за счет простых обывателей. Квоты на отступление от правил призваны компенсировать позор публичного изображения из себя клоунов, сделки с совестью, принуждение поступать вопреки даже собственным засунутым глубоко-глубоко взглядам и принципам.
Кроме того, таковы, знаете ли, правила системы. В определенный момент двоемыслие в таких замкнутых системах обретает свойства полного маразма. Объективность контроля и эффективность саморегулирования утрачивается напрочь, инстинкты самосохранения притупляются. Маразм становится самовоспроизводящимся, потерявшая связь с реальностью и управляемость машина, словно асфальтоукладочный каток, катится под горку без тормозов. Некому, кажется, уже просто нажать на эти тормоза – никто не хочет взять на себя ответственность назвать черное черным, белое белым, а глупость именно глупостью. Тогда как «самый верх», уверовав в свое бесконечное всемогущество, лишь потешается там у себя на облаке — мол, в случае чего оно, Облако, вмешается и все разрулит. Что, кстати, может оказаться сильным заблуждением, можно ведь не успеть, в истории так многажды бывало.
В этом смысле то одна, то другая появляющиеся идиотские законодательные инициативы — симптомы именно этого процесса, а не просто межфракционных войн или слабой дисциплины в правящей партии, где каждый выступает с законопроектами по принципу «кто во что горазд». Вот, в частности, из свеженького: родилась чудная мысль отменить независимость Центробанка, с тем чтобы само, мол, правительство устанавливало ставку рефинансирования. И будет у нас тогда расцвет промышленности, торговли и всяческих ремесел. Некоторые эксперты взялись было это даже всерьез комментировать, выбирая парламентские выражения. Но к чему, спрашивается, всерьез комментировать горячечный бред отдельных представителей системы? Они просто так зарабатывают себе какую-нибудь очередную «квоту» лояльности.
Теперь по сути — о зарубежных активах. Борьба с ними вышеописанным образом, с точки зрения борьбы с коррупцией (а не запирания экипажа, подозреваемого в нелояльности, на подводной лодке), — это ложная цель. Не с того надо бы начинать.
Разумеется, есть прямой конфликт интересов, если, скажем, генерал спецслужб покупает себе домик во Флориде. Такой конфликт надо пресекать и расследовать. Но в чем, с другой стороны, был сокровенный смысл до недавнего времени, говорят, сохранявшегося запрета сотрудникам спецслужб выезжать на отдых даже в Турцию и Египет? Или в чем якобы заведомая коррупционность приобретения и владения болгарскими апартаментами, которые в несколько раз дешевле московской «однушки», семьей чиновника или депутата, которая хорошо в целом зарабатывает, притом относительно честным образом, особенно если на госслужбу человек пришел из бизнеса? Или теперь из бизнеса на госслужбу брать не будут, если только кандидат не разведется с женой, не откажется от детей или не спустит все недозволенное быстро за полцены?
Почему вызывающе роскошный особняк на Рублевке иметь чиновникам и силовикам можно, а апартаменты в Болгарии или даже виллу в Италии — нет? В чем, собственно, принципиальная разница?
Контролировать надо соответствие доходов чиновников с их расходами и имеющейся собственностью вне зависимости от ее расположения — вот какой должна была бы быть истинная цель антикоррупционной работы, а не укрывательство активов от зарубежных прокуроров и санкций у себя дома. Ратификация не ратифицированной до сих пор статьи Конвенции ООН по борьбе с коррупцией должна быть одним из средств достижения этой цели. По ней чиновник должен доказывать законность происхождения у него средств (вне зависимости от места их пребывания и юрисдикции) или расставаться с ними по конфискации, а не переводить их на милосердную Родину. Жесткое регулирование и отслеживание конфликтов интересов, в том числе в форме прокурорского реагирования на публикации в СМИ, — разве все это сейчас у нас уже работает? Кому-нибудь из задекларировавших (по большей части ведь все на родине, все на родине) «нескромные» авуары, недвижимость и прочая, прочая чиновникам или прокурорским работникам задали хотя бы один нескромный вопрос — откуда, мол, все это? Не говоря уже о странных расхождениях или провалах в декларациях, поданных ими за короткие отрезки времени.
Что же касается депутатов, то пусть избиратели решают, дозволено ли тому или иному из них иметь квартиру в Болгарии или даже в Америке (если он, скажем, там играл в хоккей 20 лет), землю в Германии или ранчо в Кении. Если деньги заработаны законно, то в чем преступление? Если же депутат «продался» спецслужбам Кении, Германии или Болгарии, если стал защищать зарубежные «специальные интересы», то наказывать надо уже по факту и за конкретные дела.
Однако вместо этого широкой публике явлено нечто, рассчитанное прежде всего на нагнетание пафоса «осажденной крепости» внутри заведомо враждебного окружения. Публика может какое-то время позлорадствовать. Но относительно недолго. Потому что, как было сказано выше, тормоза у впадающей в маразм системы могут оказаться совсем не в порядке. И она покатится дальше. То есть на злорадствующих обывателей, у которых нет шансов попасть в «друзья» системы и добиться исключений для себя.
Успокоятся ли депутаты и чиновники, которым создали дополнительный геморрой с «непатриотическими» активами, на достигнутом или же они возьмутся за «широкую общественность»? По принципу « если нам нельзя, то и вам запретим».
Вопрос, мне кажется, риторический. Так что появятся, уверяю вас, и новые инициативы, одна другой причудливее, и все в духе защиты от враждебного окружения. Насчет расширения категорий должностей, подпадающих под запреты. По части перевода денег за рубеж уже для обычных граждан. Обучения там. Путешествий туда же. Валютных счетов. Скажем, хочешь в отпуск за границу — получи справку о законности происхождения средств, которые собираешься истратить. А еще подтверждение оплаты коммунальных счетов на полгода вперед. Можно придумать иные формы возвращения к выездным визам — как раз приурочив к отмене поправки Джексона — Вэника. В отделах кадров снова начнут живо интересоваться наличием родственников за границей. В том числе у супругов. Факт обучения за границей станет пятном в биографии, знание иностранных языков — поводом для подозрений в «шибкоумности». Функционерам, старающимся выказать свою лояльность утрачивающей вменяемость системе, все больше захочется подвергать контролю информацию, поступающую оттуда, захочется устанавливать более жесткие фильтры — на книги, фильмы, интернет, контакты с иностранцами. Придумывать все новые и новые формы борьбы с «тлетворным влиянием Запада».
И так далее, в зависимости от болезненных фантазий все глубже впадающих в воодушевленный маразм без тормозов представителей системы.
То, что кажется сейчас бредом перегревшегося на солнце колумниста, завтра может быть оформлено в виде законодательной инициативы.
Нечто подобное мы уже проходили. Говорят, история повторяется в виде фарса. Но это не значит, что всем будет обязательно смешно. Даже от фарса может сильно тошнить. И это еще не самые неприятные его последствия.
