Мода на намордник

Я призвал собаку для профилактической беседы. Меня приятель из органов научил, что это иногда помогает. Понимаешь, тут какое дело, говорю собаке, времена настали такие, что надо бы тебе, да и всем теперь меньше тявкать. Да-да, и на гастарбайтеров тоже, уточняю я свое внушение, учитывая, что собачка бойкой английской породы немножко расистка и гастарбайтеров на дух не переносит. Дело в том, продолжаю политинформацию, что московские власти скоро меня отлицензируют как собаковладельца, то есть заставят регистрироваться, а тебя, хотя ты и мала, придется водить в наморднике под угрозой какой-нибудь кары.

Такие настали времена. Времена надевать всем намордник…

Среди законодателей всех уровней самая распространенная нынче мода — запрещать, ограничивать, ужесточать контроль, повышать штрафы и ответственность. Ответственность желательно вводить уголовную — там, где ее еще нет. А где есть — ужесточать. Наберите эти ключевые слова в «Яндексе» или «Гугле», и на вас посыплются, словно клопы из старого матраса, законодательные новеллы нынешней правящей номенклатуры.

Модель большинства действий проста, она одноходовая. Вот, к примеру, те же московские власти объявили войну автомобилистам. Уже и повысили штрафы за парковку, перегнав по этой части Америку и Европу, начертили полосы для общественного транспорта и мигалок даже там, где этот общественный транспорт и не ходит, и не нужен вообще в таких количествах (отчитались зато перед Сергеем Семеновичем по длине проложенных без анализа и подсчетов полос). Развесили знаки «Остановка запрещена» не там, где машины мешают проезду, а там, где удобнее штрафовать за нарушение правил парковки. Теперь вот столбиками огородят тротуары, чтобы не парковались на них. В сущности, на тротуарах действительно не надо парковаться, но только одними лишь столбиками, без продуманного комплекса мер по грамотному решению проблемы, дела не поправишь. Но именно «столбики», заборы, барьеры и запрещения и видятся как самое что ни на есть на все единственно верное решение.

Вот бывший эспээсовец, ныне член ЕР, считающийся «умеренным», Павел Крашенинников предлагает вернуть в Уголовный кодекс статью «Клевета» и в разы увеличить штрафные санкции, предусмотренные Кодексом об административных правонарушениях за оскорбление. «Мы считаем, — говорит этот умеренный, — что декриминализация статьи «Клевета» ни к чему хорошему не привела, и потому вносим законопроект, предусматривающий уголовную ответственность за данный состав». Декриминализация оной статьи, как и некоторая либерализация УК вообще, произошла не далее как год назад по инициативе тогда еще президента Медведева. Сейчас экс-президент вроде как партийный босс Крашенинникова, но словно в рот воды набрал, глядя, как ревизуются одна за другой его новации.

Что такого сокрушительного произошло за год? Где убийственная статистика о распоясавшихся клеветниках? Где доказательства, что в отношении них не работают штрафы и потому их надо сажать? А не надо никаких доказательств.

Надо всем показать, что ты тоже «жесткий», что и ты за ужесточение, за кары. Чем Крашенинников хуже депутата Сидякина, автора скандального закона об НКО? Надо показать, что ничем не хуже. И потому предлагается верхний потолок за клевету установить аж в пять лет тюрьмы. Почти как за «антисоветскую пропаганду».

В Совете федерации в сто двадцать пятый раз озаботились иностранным усыновлением. Мало ужесточали, надо ужесточить еще. В Кемеровской области так и вовсе запретили иностранное усыновление для местных детей. Такой запрет смотрится патриотично, патриотичнее, чем десятки тысяч сирот в России, чем неустроенность их после выхода из детских домов.

Попутно сенаторы думают, как бы ограничить самих себя, введя необидную какую-нибудь аскезу. Предлагается запретить носить в Совфед на заседания мобильники. Ну прямо как в школе у строгой училки. Тоже показательная реакция, между прочим, своего рода «установка столбиков».

Ведь почему сенаторы болтают по мобильникам, отвлекаясь от Валентины Ивановны? Да потому, что сам по себе орган этот в нынешнем виде суть лишь гнездо неофициальных лоббистов и делать им в СФ больше нечего, кроме как «решать вопросы».

Вместо того чтобы озаботиться этой проблемой капитально и изменить саму бессмысленную суть палаты, предлагается запретить разговорчики в строю.

Коллеги в Думе, по-стахановски (как я и предсказывал, проголосовав максимально солидарно за) расправившись с ненавистным НКО после принятия до одури драконовского закона о наказаниях за неправильные митинги, думают, как бы чего теперь ужесточить в интернете. Мысль незатейливо крутится вокруг запрещенных сайтов, запрещенного списка, наказания провайдеров. Желательно «вплоть до уголовной ответственности». Пока одно из предложений от правительства — сажать на 15 суток за гиперссылки на «экстремистские сайты». Не надо быть большим провидцем, чтобы предсказать: в ближайшие годы в России развернется наступление на свободу в интернете.

Попутно разворачивается нешуточная борьба за мораль и нравственность. Мораль понимается только в одном виде — как запретительная. Так, предлагается запретить в том же интернете всякую рекламу алкоголя, включая пиво, и табака. Запрет и тут видится как единственно верный способ борьбы с этими пороками. А один из вождей ЕР предлагает запретить в кафе подавать взрослым спиртное, если при них находятся дети. Не находиться они при них не могут, поскольку для детей у нас теперь есть комендантский час. В борьбе за трезвость уже пала медовуха, которая признана алкогольным напитком, и на нее надо покупать дорогую лицензию. И плевать на мелкий бизнес, ее производивший. Пусть сдохнет.

Не забыта и тема патриотизма: один из единороссов предлагает запретить не служившим в армии поступать на госслужбу. На мое недоумение — как же так, пожизненного поражения в правах нет ни для одного уголовного преступника (а уклонение от воинской службы ведь карается в уголовном порядке), даже отпетый мздоимец лишается права занимать ту или иную должность лишь на определенное время — думец включает «дурку» и кричит про то, что надо быть патриотами.

По команде верховного главнокомандующего ФМС отправляется в поход за ужесточение правил регистрации. Предлагается почти что вернуться back in the USSR: если у вас жилплощади меньше 6 метров на нос, то только разрешат прописать детей и близких родственников, больше никого. Будете снова собирать справки (хотя их и сегодня предостаточно собирают), униженно просить. И плевать даже на то, что миллионы людей до сих пор не решили жилищный вопрос, и плевать на то, что такие жестокости на практике могут обернуться лишением российского гражданства для десятков тысяч русских, переехавших в РФ после распада СССР и не успевших обзавестись с тех пор просторным жильем. Почему прописка увязана с гражданством? Почему в начале ХХI века не найти более современных систем учета граждан (ИНН, номер социального страхования и др.), отказавшись уже наконец от этой пресловутой прописки? Нет ответа. Нет грамотных рецептов. Есть лишь административный раж — ужесточать, наказывать, карать, сажать («организаторов незаконной миграции» — лет на 10) и штрафовать.

Стараются не отставать и на местах. Регионалы находят свою нишу в запретительном угаре, охватившем страну. Так, краснодарские законодатели предлагают запретить футболистам сниматься в рекламе. Ясен пень, тогда и футбол наладится, Аршавину будет не до чипсов.

В Калужской области решили вновь отметиться на теме пьяного вождения — лишать прав на десять лет. А штрафы повысить в 20—40 раз. Иных мер по улучшению ситуации на дорогах не видится. Федеральные думцы, в свою очередь, хотят запретить самостоятельное обучение вождению.

Московские власти, смирившись с нескончаемым бюрократизмом во всяческих жилищных инспекциях, решили ужесточить борьбу с самими жильцами: нарушившим порядок согласования перепланировок предлагается запретить выезд за границу. А питерские законотворцы озаботились запрещением приватизации жилья и прописки в центре Северной Пальмиры. Так же остро стоит вопрос запрещения певице Мадонне «устраивать стриптиз» во время концерта в городе 9 августа.

Министерство юстиции хочет запретить вступать в брак до 21 года. Ну и, наконец, хит сезона: белгородские законописцы решили штрафовать не только проституток, но и их клиентов. Давеча уже первого отоварили на 5 тысяч рублей.

Причем, если взять каждый такой закон в отдельности, то, наверное, там есть какая-то здравая мысль. Не надо ездить пьяными, не надо парковаться на тротуаре и газоне. Надо отслеживать иностранные деньги, поступающие в страну, в том числе к НКО, надо наказывать за диффамацию, добиваться того, чтобы гастарбайтеры платили налоги, а собаки не кусали чужих детей — все так.

Но каждая из вышеперечисленных проблем имеет более сложное решение, нежели просто установление очередных штрафов или карательных мер. Однако мысль работает только в одном направлении — запретительном, словно нынешнее российское право вернулось к временам до эпохи просвещения, когда, собственно, произошел решающий поворот в запретительном понимании права как такового. Это в том числе система поощрительных, мотивационных мер. Фуко в свое время назвал этот переворот отказом от «права на смерть» в пользу «права на жизнь»: власть должна не только запрещать, но и рекомендовать, советовать. Мотивировать к тем или иным конструктивным действиям, создавать условия для тех вариантов, которые она и общество считают благоприятными, полезными. Действовать только одними запретами — это далекое прошлое государственного управления. Сегодня это попросту неэффективно. Но к чему это втолковывать людям, не читавшим умных книг и пытающимся управлять страной, где знания давно уже не культ, где образование как система стремительно маргинализируется, выпуская в свет новые поколения одно дремучее и невежественнее предыдущего. И чем невежественнее становится система госуправления, тем больше искушения вводить все новые и новые запреты и ограничения. Уповать только на запреты — это удел недалекого ума.

В стране сгущается атмосфера запретительства. Охранительная идеология считается единственно правильной. Обстановка запретов и ограничений противопоказана какому бы то ни было творчеству, мечтаниям, модернизации, новаторству.

Над бескрайними просторами страны распростерлись два лозунга — «Как бы чего не вышло!» и «Тащить и не пущать!».

Запретительный раж законодателей и бюрократов происходит на фоне раскочегаривания судебно-карательного аппарата против инакомыслящих. Тут жесткость давно уже стала модой: аресты, унизительные обыски оппозиционеров, вопиюще неправедные суды. Сами мысли о том, что где-то надо что-то либерализовать, ослабить (например, в финансовой отчетности), упростить процедуру, дерегулировать, заведомо считаются крамольными. Репрессивный аппарат и мода на всевозможные ограничения будут становиться в таких условиях все более бесконтрольными. Эта машина не имеет тормозов. И сама она не остановится. Но ее все же надо бы остановить.