Не влезай — убьют

После начала конфликта – стрельбы и драки — в Сагре под Екатеринбургом переименованная милиция приехала, видимо, с таким расчетом, чтобы уже разбираться с тем, что произошло, а не пресекать происходящее. То есть с большим опозданием. Не говоря уже о том, чтобы как-то перехватить машины с вооруженными людьми, с кавказцами, ехавшими на разборку с местными. Впрочем, с переименованной милицией, в общем-то, все и так понятно, никто ничего иного от этого вооруженного формирования не ждал и, увы, не ждет. Еще немного в том же духе — и реформу полиции можно считать провалившейся.

Куда важнее тут другой урок: если бы местные жители не были вооружены (всего таких оказалось несколько человек), они не смогли бы дать отпор налетчикам, и жертв (причем среди жителей, а не нападавших, как в реальности произошло) было бы больше. Более того: если бы налетчики знали, что местные жители вооружены поголовно, то у них не возникло бы вообще охоты устраивать карательный рейд на поселок по причине того, что жители «попросили вон» местного цыгана-наркоторговца, крышуемого, говорят, теми же кавказцами.

Эпизод в Сагре должен стать еще одним аргументом в пользу владения огнестрельным оружием всеми законопослушными гражданами страны. Аргументов за много, и все они хорошо известны. Неспособность так называемых правоохранительных органов поддерживать порядок в стране и защищать нормальных людей от бандитов — далеко не единственный.

Легальное огнестрельное нарезное оружие не может быть анонимным, оно – индивидуально, данные о нем хранятся в гильзотеке, в отличие от травматики. Именно поэтому с помощью легального оружия практически не совершается серьезных преступлений: такова статистика всех стран, где хранение и ношение оружия разрешено, такова статистика в России относительно тех нескольких миллионов легальных стволов, которые уже имеются на руках. Наличие у мирного населения оружия является также одним из самых действенных сдерживающих факторов для тех, кто хочет напасть на таких граждан. Равно как в свое время ядерное оружие было самым главным гарантом – фактором устрашения — мира во всем мире, прежде всего между державами, им обладающими, в годы холодной войны.

Наконец, в России имеется еще один – сугубо специфический – аргумент, к которому, как правило, стесняются обратиться даже сторонники свободного ношения оружия. По факту, практически свободное владение огнестрельным оружием уже действует у нас в стране. По крайней мере, в одном регионе, объединяющем несколько субъектов федерации. И все знают название этого региона. И все знают, что центральная власть не в состоянии добиться в отношении именно этого региона равного применения не только закона об ограничении оборота огнестрельного и прочего оружия, но и очень-очень многих других законов. Зато исправно платит дань этому региону в виде огромных трансфертов, которые не снились ни одному другому региону федерации.

Спрашивается, почему право на владение оружием должно (по факту) иметь этнический характер? Спрашивается, почему представители одних национальностей должны (опять же по факту) ставиться в неравноправное положение по отношению к другим? Кстати, любопытно было бы посмотреть статистику преступлений, совершаемых гражданским населением вышеупомянутого региона против гражданского же населения (то есть без учета силовиков, становящихся жертвами терактов и нападений, где опять же используется нелегальное оружие). Вряд ли она сильно бы отличалась от такой же статистики «безоружных» регионов.

Возможные контраргументы по поводу того, что, дескать, в условиях нарастающей и все более открытой межнациональной розни, вспыхивающей то тут, то там по стране в виде острых, часто с человеческими жертвами, конфликтов, либерализация хождения оружия приведет к еще большим жертвам, на самом деле беспомощны и лукавы. Прежде всего потому, что те, кто, к примеру, нагло и вызывающе попирают нормы человеческого общежития и поведения в местах нового для себя пребывания, самоутверждаясь, отвоевывая у аборигенов жизненное и экономическое пространство, и дальше будут делать это все более нагло и вызывающе потому, что чувствуют свою безнаказанность по причине бездействия (халатного или преступно-коррупционного) правоохранителей и беззащитности, безоружности простых обывателей.

Не надо бесконечно изображать среднестатистического русского обывателя заведомо не готовым ни к какой ответственности ни за какие свои действия. Послушать наших управителей, так он вообще ни до чего не дорос и ни до чего не дозрел, не только до владения оружием (почему же в армии ему его дают?). Осталось только отобрать у него вовсе все колющее и режущее, а также спички и лазерные указки. По поводу последних, кстати, уже есть инициатива законодательного запрета – из-за того, что доблестные правоохранители не могут отловить и примерно жестоко наказать нескольких безмозглых кретинов, балующихся ими возле аэродромов.

Между тем владение оружием, напротив, вело бы только к укреплению гражданской сознательности и самодисциплины. Угроза лишения права на оружие могла бы предотвратить многие правонарушения практически во всех сферах жизни, начиная с не самых серьезных нарушений общественного порядка и кончая более серьезными преступлениями (отметим, что право на оружие должно предоставляться только безукоризненно законопослушным гражданам и такого права нужно лишать в случаях правонарушений, как и в случаях попадания в наркотическую или алкогольную зависимость). Кстати, если уж у нас сохраняется покамест военный призыв, то и уклонение от него также могло бы повлечь за собой ограничения в правах на оружие. Именно из вооруженных обывателей могли бы во многом формироваться добровольные, по-настоящему добровольные отряды дружинников, тех, кого раньше называли в разных странах где минутменами, где милицией, то есть вооруженным народом, пекущимся о безопасности в собственном предместье. Именно такие люди могли бы стать основой пока отсутствующей у нас муниципальной милиции. Из них могли бы выбираться участковые и прочие местные милицейские начальники.

Разговоры и уговоры о межнациональном мире, как и о гражданском мире вообще, конечно, хороши и бывают даже полезны. Нужно учить наших людей жить друг с другом в мире и взаимном межнациональном уважении с детсада, со школы. У нас был такой опыт, и он не был совсем уж бесполезным и провальным. Но для тех, кто не хочет «уговариваться», должен быть наготове такой веский аргумент, как ствол, – не в буквальном смысле, а как потенциальная угроза. И эти люди-зверьки (вот тут уж – совсем вне всяких национальностей) должны знать, что в случае чего встретят не беспомощное размахивание кулаками и апелляцию к «людям добрым, помогите, помогите!» или «милиция, милиция!», а пулю в лоб. Даже от совершенно мирного, зато уверенного в себе обывателя.