Цивилизация
Все повторяется: история оказывается на поверку не менее точной наукой со своими железными закономерностями, чем математика. Заданные вводные вроде все те же: несменяемый уже много лет режим, купающийся в бесконтрольности и коррупции; тотально задавленная оппозиция; бесстыдное расслоение общества, когда одним, очень немногим, можно все, а другим оставлено лишь право выживать как придется; полная неожиданность вырвавшихся на улицу массовых протестов, против которых, после того как число протестующих переваливает некий количественный рубеж, становятся бессильными любые спецслужбы (что касается полиции, то она обычно на второй-третий день либо линяет с улиц, либо же начинает переходить на сторону бунтовщиков).
И вот уже вопрос падения режима египетского президента Хосни Мубарака, правившего страной аж 30 лет, становится вопросом ближайшего времени — возможно, часов. А ведь еще несколько месяцев назад этот режим казался не менее крепким, чем павший недавно режим тунисского президента бен Али. На очереди Йемен, возможно Иордания, правителя которой хранит лишь то, что он, как и вся династия Хашимитов, прямой потомок пророка Мухаммеда.
Есть и другие общие черты у египетского восстания с тунисским. Первоначальной движущей силой во многом выступила относительно образованная молодежь, которая в условиях закосневшего режима и уродливой, коррумпированной экономики не видит для себя жизненных перспектив, возможностей честного карьерного роста. Для того чтобы вывести этих людей на улицы, как оказывается, вовсе не нужна никакая хорошо организованная оппозиция (в этом смысле власти зря старались, загоняя всех статусных оппозиционеров за Можай и маргинализируя тех, кто мог бы подхватить управляемость страной в драматичные моменты перемен), — достаточно социальных сетей типа Twitter или Facebook. Достаточно просто наступления новой информационной реальности, в условиях которой старые репрессивные и пропагандистские методы оказались неадекватными и неэффективными. И когда, спохватившись, власти запрещают социальные сети, сотовую связь и «вредоносные» телеканалы (типа «Аль-Джазира»), то обычно это уже бывает поздно.
Российскую общественно-политическую ситуацию от стран Северной Африки, казавшихся еще недавно оплотом стабильности и образцами управляемой демократии, отличает по меньшей мере одна очевидная черта: у нас на большей части страны складывается совершенно другая демографическая ситуация. У нас нет такого количества неустроенной безработной, притом потенциально политически активной – пассионарной — молодежи, как в арабских странах (где к тому же одной из мощной организующих и направляющих протест сил выступает ислам), чтобы она могла стать питательной средой для уличных протестов такой мощности. Есть лишь один регион, который по своим социальным и демографическим параметрам близок и Египту, и Тунису, и Йемену. Это Кавказ. Но тамошний социальный протест против коррупции, массовой безработицы, отсутствия жизненных перспектив и прочих известных безобразий не чирикает в «Твиттере», а уходит в леса и в ваххабитское подполье, отзываясь потом терактами и взрывами смертников по всей стране.
Если проведение некоторых (оговоримся, все же весьма условных) параллелей между рушащимися авторитарными режимами и российской действительностью могло бы послужить предупреждающим сигналом правящей элите, если она еще способна слушать какие бы то ни было сигналы (о том, что нельзя зарываться в своем небрежении нуждами населения, нельзя так бесстыдно воровать, вести себя как то ли оккупанты, то ли «вахтовики», временщики, готовые в любой момент слинять на заранее подготовленные на комфортном Западе «запасные аэродромы»), то попытки анализа развития подобных ситуаций оставляют, увы, мало шансов для оптимизма. Те, кто поспешил поприветствовать «победу демократии над авторитаризмом», уже очень скоро могут убедиться в том, сколь глубоко они заблуждались.
Прежде всего потому, что результатом буйства уличной толпы станет отнюдь никакая не демократия. А либо такой же авторитарный режим, но во главе с другим персонажем, либо режим тоталитарный, основанный ни на каком не на политическом плюрализме, правах человека и прочих демократических принципах, но на жесткой идеологии, подчас куда более мракобесной, чем при свергнутых «просвещенных диктаторах», на идеологии, способной увлечь собой прежде всего те недовольные нищие толпы, которые свергали ненавистный авторитарный режим, сжигая и грабя магазины, громя богатые кварталы и квартиры, мародерствуя без границ и без разбору, не останавливаясь даже перед музейными ценностями. Иранская революция тоже в свое время начиналась во многом как «студенческие волнения» против прозападного светского шахского режима Резы Пехлеви, а кончилось все установлением жесткого тоталитарного исламистского режима, к тому же одержимого идеей завладеть ядерной бомбой. И настоящие студенты оказались там не при делах.
В российской истории тоже было уже «восстание улицы» — в феврале 1917-го. И тоже упоение демократией длилось тогда недолго.
Само по себе наличие нынче всяких «твиттеров» и «фейсбуков» не является никакой гарантией того, что на сей раз все сложится иначе и общество пользователей интернета двинется по более просвещенному пути. Социальные сети, а также sms-рассылки хороши для организации спонтанных массовых социальных или политических протестов, но они не вполне годятся для формирования зрелого, взрослого гражданского общества, для распространения идей, которые могли бы стать основой такого зрелого общества. «Твиттер» сам по себе не формирует демократической гражданской идеологии — он лишь предпосылка к тому, что должны укреплять и распространять партии, общественные организации, книги, авторитетные интеллектуалы, система образования, церковь, наконец.
Сама по себе доступность информации в наше время еще не является исчерпывающей гарантией свободы, как не является доступная нефильтрованная информация сама по себе противоядием против простых и понятных «улице» лозунгов, распространяемых религиозными или националистическими, фашиствующими фанатиками. Вот такие-то «простые» идеи как раз хорошо отформатированы для не обремененных лишними знаниями мозгов эсэмэсками и социальными сетями. И ровно в тех же блогах, где делятся фотками прелестных котят, можно бросить легко подхватываемые простые призывы – иди туда, мочи тех-то, громи то-то…
У истории, кстати, есть еще один железный закон: она никого ничему никогда не учит. Никакие предупреждения не работают. Чужие уроки не изучаются, да и собственные забываются почти мгновенно. Уделом прагматиков остается готовиться к тому, что видится им неизбежным. Уделом идеалистов остается «делать что должно – и будь что будет». И те и другие имеют мало шансов на успех. История опять найдет способ, как обмануть всех. Она сумеет снова вытащить из своего рукава того дьявола, который, как всегда у нее случается, кроется в деталях.
